Заимку быстро потушили, забросав
снегом и занялись обыском. Если зерно в рогожах, различная рухлядь
и скот были видимы визуально, то денег и драгоценностей в
результате первого поверхностного обыска не нашли.
- Поторопились с разбойничками, -
искренне огорчился воевода, - надо было оставить одного, выпытали
бы.
- Все мы остры задним умом, -
вздохнул Дмитрий, - узнаем умное опосля.
После того, как перебили разбойников
и потушили заимку, внутри ее внезапно обнаружили десяток женщин,
обслуживающих бандитов. Хозяйственно и, как понял Дмитрий,
сексуально. Когда на заимку напали, женщин связали по рукам и
ногам, заткнули рты кляпами и спрятали под шкурами. Если бы заимку
не потушили, все бы они погибли.
Страх у этих жертв насилия перед
разбойниками был таким большим, что они наотрез отказались выходить
из дома и еще попеняли освободителям, что их развязали. Мол, их
накажут, нещадно изобьют, да еще выгонят на ночь из дома спать в
снег.
Пришлось их насильно вывезти и
показать трупы бандитов. Разглядев своих мучителей мертвыми,
женщины немного успокоились и появилась возможность попросить их
приготовить ужин и помочь рассортировать имущество.
С собой они взяли четыре штуки сани
про запас и еще пять взяли у разбойников. Но все равно пришлось
сделать несколько волокуш, настолько велика была добыча. Только
рухляди – шкур различных пушных зверей, в том числе соболей, было,
по подсчетам Силантьича, на несколько сот рублей. А еще шерстяные,
шелковые ткани, гобелены, десятки пудов сыра и масла. Позаботились
разбойнички о своем питании.
Поздно вечером, точнее ночью, нашлись
деньги и драгоценности. Зоркие новобранцы, вынося охапки шкур,
обратили внимание, что в одном месте вроде бы рыли. Послали за
Дмитрием и воеводой, разрыли. В тайнике оказалось три солидных
бочонка с деньгами, такие тяжелые, что с трудом вытащили, различные
безделушки из золота и серебра: посуда, гребни, перстни, сережки и
так далее.
Дмитрий осторожно убрал с набора
чарок землю.
- Понравились? Себе возьмешь? -
деловито спросил воевода.
Дмитрий в ответ лишь подмигнул:
- Это брат-воевода такая вещь, что
себе никак не возьмешь. Если я не ошибаюсь, любимые чарки государя
Петра Алексеевича. Пропали они еще в прошлом году и царь до сих пор
о них вспоминает. А они здесь оказались. Если так окажется, царская
милость тебе обеспечена.