Любить нельзя. Расстаться - страница 17

Когда они вернулись, количество бутылок увеличилось, а глаза заблестели ярче. Никита сел, стараясь не задеть Свету. Подобрался, почувствовав жар, исходящий от её разгорячённого тела, и потянулся к бутылке. Завтра ему, в отличие от многих собравшихся здесь, идти никуда не надо.— Никита Сергеевич, спасибо за службу, — пробасил кто-то за спиной. Никита удивлённо обернулся, глядя на одного из сотрудников, которого он смутно помнил в лицо.— Спасибо за службу, Никита Сергеевич, вы отлично справились! — крикнул кто-то из-за соседнего столика.— Никита Сергеевич, спасибо!— Спасибо!Голосов становилось всё больше, и вскоре каждый, кто сидел в зале, искренне благодарил Никиту. Кто-то начал вспоминать, что было сделано за эти годы. Кто-то — как Никита лично помог. И все как один сходились во мнении, что провожают на заслуженный отдых великолепного специалиста. Никита слегка растерялся — никогда не считал, что заслуживает благодарность в таких количествах. Он просто делал то, что велит долг, порой делал вопреки желанию, порой злился на свою работу. Но оказалось, что люди действительно видели то, как он меняет город, видели и ценили это. Когда поток благодарностей иссяк, Никита посмотрел на Свету: неестественно прямая спина, полыхающие щёки и странно блестевший взгляд. Желание обнять её, просто прижать к себе, позволяя взять себя в руки, стало таким осязаемым, что пришлось вновь потянуться к бутылке, только бы не касаться её, не выставлять себя дураком в очередной раз. Слова, жестокие в своей беспощадности, звучали в голове каждый раз, стоило Свете заговорить.Не знаю, люблю ли тебя…Разве это возможно? Не быть уверенным в собственных чувствах? Никита честно пытался её понять, но не мог. Потому что в том, что она для него центр вселенной, знал всегда, с первого же раза, когда сердце быстрее забилось при встрече. Знал, что будет любить до последнего вздоха, так, как умеет. И когда она впервые сказала «люблю» не удержался от слёз. До конца не верил. Теперь, сидя рядом, он не имел права коснуться её руки, не имел права обнять и, тем более, не имел права снова заговорить о своих чувствах. Он стал ей не чужим — неудобным, человеком, который одним присутствием причиняет боль. Никита всё больше и больше понимал, что надо отступить. Как бы ни было сложно, уйти в тень, дать ту свободу, о которой она просит. Не пытаться стать ближе, просто жить, ожидая, что когда-нибудь она позовёт обратно. Он так устал быть нужным всем и вся, но сейчас оказался не нужен самому главному человеку. Потерянность оглушала, погружая в пустоту, помещая в комнату, из которой нет выхода. Одни стены вокруг, и никого рядом. Воспользовавшись тем, что все слишком увлечены разговором, Никита встал и тихо вышел, не прощаясь.Света заметила. Не повернулась даже, просто почувствовала, как стало холодно. Пыталась подобрать слова весь вечер, надеялась снова поговорить, постараться объяснить, достучаться. Но каждая фраза звучала слишком обиженно, слишком болезненно. А ссориться не хотелось. Хоть раз поговорить нормально, без криков! Его первое признание в любви вспомнилось так некстати, и зачем Лёшка вообще это предложил? Ведь она помнила, помнила каждую мелочь, помнила, как затрепетала, когда он впервые её поцеловал. Как была оглушена, потеряна и одновременно счастлива. Как страх за собственную жизнь отступил, остался только страх, что это больше никогда не повторится. А потом он сказал «Я тебя люблю», и всё стало неважным. Сегодня Никита сказал то же самое, тогда почему она не нашла в себе и капли тех эмоций? Почему захотелось добить, растоптать, ужалить? Он пришёл без кольца, Света заметила не сразу. Увидела и проглотила горький комок, подавилась отчаяньем. Если это был тот конец, который она так старательно приближала, то почему нет облегчения? Отчего-то она наивно ждала, что он заговорит первый. Повернётся, спросит о чём-то неважном, просто попытается поддержать общий разговор. Но Никита демонстративно её игнорировал, даже Руслан и тот был больше вовлечён. Свете казалось, что у боли тоже есть предел, но когда же она дойдёт до своего? Когда перестанет каждый раз давиться непролитыми слезами, стоит им оказаться рядом?— Лобастая, наливай! — задорно крикнула Инна. — Будем сегодня гулять до утра!— Мне завтра вечером в командировку. По Руслану никогда нельзя было определить, насколько он пьян. Первый раз выпивая с ним, Инна очень удивилась, когда он просто замолчал посредине фразы и отрубился. Вот и сейчас он сидел рядом с привычной улыбкой и мягким прищуром глаз, но теперь Инна прекрасно понимала, когда он отключится. Отправлять его домой не хотела, всё-таки это общий праздник. Поэтому мрачно предвкушала, как потащит его. Впрочем, если напиться не меньше, тащить придётся уже её, так хотя бы справедливо.— Я налью, — ответил Сергей и потянулся к бутылке. Инна улыбнулась, подставляя бокал, кокетливо сверкнула глазами.— Серёж, ты сегодня такой обходительный.— Стараюсь, — он улыбнулся в ответ. Избегал её взгляда последние полтора часа, но стоило посмотреть друг на друга, как снова стало жарко.— Разве только сегодня? — усмехнулся он. — Мне кажется, у меня всегда было отменное воспитание.— Тебе только кажется. Обычно ты бываешь до неприличия груб со своей прямотой.— Ты разбиваешь мне сердце. Кажется, прямая у нас как раз ты.— Инна может быть очень жестокой, — встрял Димка. — Не надо на меня так смотреть, ты опасная в гневе.— Я жестокая, ты сильный, а Серёжа гений. Лучшая команда, лучший выпуск. — Инна вздохнула и невольно покосилась на Руслана. — Жаль, что мы перестали так часто встречаться.— В браке свободного времени становится меньше. Но это к лучшему. — Димка умилённо посмотрел на Карину.— А иногда так хочется вырваться ненадолго. — Сергей хмыкнул, щёлкнул крышкой зажигалки. — Ты бы согласилась встретиться без предварительных договоренностей и сотни созвонов?— А ты бы не предлагал. У тебя теперь новый начальник, думаешь, он без тебя справится?— Когда-нибудь ему придётся это делать, я же не буду рядом вечно.— Серёж, только не говори, что ты собираешься умирать!— Нет. Надеюсь когда-нибудь уйти в отставку, как Никита, а не чтобы меня вынесли из офиса вперёд ногами.— Что я слышу, где твои амбиции?— Они уже удовлетворены целиком и полностью.— Надо же, мне кажется, или ты постарел? — Инна насмешливо прищурилась.— Тебе только кажется, — Сергей ответил ленивой улыбкой. Он давно перестал следить за словами, подумал только, что флирт с Инной вещь непривычная, но совершенно естественная. В конце концов, они дружат столько лет, знают друг о друге столько всего, так что плохого в небрежном, почти фривольном разговоре? Никто не обращал на них внимание, и эта почти-интимность будила неконтролируемое чувство вседозволенности, будто сегодня возможно всё. И пусть завтра жизнь вернётся к привычному ритму, сейчас хотелось позволить себе лишнего. Особенно, когда Инна сидела напротив, сверкая глазами, и рассеянно наматывала на палец золотой локон.— Я бы проверила, — вдруг подмигнула она. Сергей моргнул — она что, намекает… Но тут же расслабился, когда Инна закончила: — Пойдём на стадион! Когда вы в последний раз бегали, задохлики?!— Пойдём! — тут же поддержал Димка. — Кто с нами на стадион?