Лёгкая шаткость походки.
Здесь – обращение пошло и грубо,
В голосе – гневные нотки.
Пожалуй, теперь стоит задуматься: а при чём здесь кимоно? Правда, что это лишь очередная аллегория, или – конкретный предмет причудливого заморского гардероба? Попробуем узнать вместе, перелистывая последующие страницы, пройдя через неизбежные ливни и призрачные туманы, далёкие бури и порочно-тёмное ненастье, короткие майские грозы и бесконечные северные ночи!
Ещё один гротеск,
Души – ночной разбег.
В ногах – вода, моллюсков треск…
Ещё одна заря маячит… валит снег.
Мы бродим по чёрно-белым перекрёсткам – который уже день ли, ночь! Кажется, что идём вперёд, но дорога петляет и вдруг неожиданно приводит нас обратно. Наши шаги то легки, то неожиданно тяжелеют металлом подков. Призрачная Цель то близка, то скрывается за дымкой тумана. Путь не близок, и, устав, мы возвращаемся назад, откуда мы когда-то вышли (казалось, на час-другой…). Возвращаемся – но куда? Конечно, всегда к истокам, к истории, к корням. Без чего не было и не будет высшего Понимания жизни, души, духовности, наконец! Всего лишь краткая остановка в пути, посреди неторопливо-молчащей дороги. К себе манит густеющая тень старых парков, спрятавшихся среди знакомых корпусов Академии, бронзовые бюсты и гипсовые изваяния, затаившиеся в свеже-зелёной листве. Ага, кто перед нами? Да ведь это сам James Willie, барон и меценат, на своё жалование построивший здание для больных и оставивший свой затейливый вензель в его архитектуре. Вглядитесь пристальнее:
Запасается светом листва.
С каждой весной зеленею больше.
Скоро в зелени счахнет моя голова.
По-привычке – гуляющий глянет едва:
Всюду теперь процветают мойши.
На задворках, без лент и цветов…
Я иностранец, но сын России!
Да, мы возвращаемся на Родину! К родным и любимым! К манящим теплом очагам, одрам и колыбелям, к пожелтевшим страницам под знакомым кожаным переплётом, стоптанным ступеням и запылённым гардеробам. А что там, за скрипнувшей высокой октавой дверью? Вот же оно! Чуть не забыл про него, бродя между взволнованных рифм! Таинственное и вычурное, дразнящее воображение –
Кимоно я выкрал в простом магазине,
Где у аистов свито гнездо.
А окрасил – синькой на горькой рябине;
Простирнул в расцветающей тине.
Берегитесь, коль вам не по-вкусу оттенок Кусто!