– А самопроизвольное перемещение во времени возможно, как ты думаешь?
– Это вряд ли, а вот перемещение в параллельный мир, говорят, возможно без приложения каких-либо усилий.
– Это у сюрреалистов, что ли? Этот Дали, по-моему, полный придурок. У него кроме понтов ничего нет. Хотя конечно техника его письма очень приличная, но вся эта околокультурная ерунда, мне кажется, – полный бред, рассчитанный на оболванивание толпы. Он накушается абсента, вот ему и мерещатся параллельные миры, а он уже не мальчик, семьдесят стукнуло. Как у Сереги Воронова, когда за ним скорая приезжала.
– Ты не путай «белочку» с перемещениями в параллельные миры, там даже водкой не обойдешься, тонкие материи, неизвестные науке, – Андрей мечтательно потянул пиво из бокала.
– Нет-нет, водку я сегодня не буду, – сразу завозражал Ян.
– Да я так, вообще, абстрактно.
– Вот и отлично, давай пивком побалуемся, а потом на пляж, и всё будет тип-топ.
Андрей неопределенно покачал головой. Ян, чтобы сменить тему, снова задал провокационный вопрос:
– Ну а если бы с тобой такое случилось, ну, переход в параллельный мир, как бы ты отреагировал?
– Что ты имеешь в виду? – Андрей подозрительно посмотрел на друга. – Я, слава богу, абсент не пью и водку только в умеренных количествах.
– Причем тут это, ты же сам говорил – не надо путать.
– «Белочку» с «Галочкой»? Правильно, первая бывает когда перепьёшь, а вторая – когда обкуришься.
– Я не об этом. Ты бы поверил, если бы сам оказался там, в параллельном мире, без водки и плана?
– Ну, если б оказался, наверное, поверил бы – куда денешься… Если только в психушке не проснешься после всего этого.
Ян задумался. С одной стороны, ему очень хотелось поделиться вчерашними впечатлениями, с другой – не хотелось показаться идиотом или как минимум фантазером или вруном. Андрей допил пиво, перевернул бокал вверх дном, так что последние капли упали на траву и с чувством сожаления сказал:
– Ну что же, если не хочешь водки, тогда давай на пляж, надо только зайти в общагу покрывало взять.
В комнате, несмотря на давно проснувшееся солнце, поющих птичек и грохот трамвая под окном, громкий храп перебивал децибелами все остальные звуки. Алик Драгой спал. Это был крупный, очень крупный молодой человек. Его крупность распространялась по всем трем изометрическим осям. При росте за сто девяносто он имел сто десять килограммов живого веса, отчетливо наметившийся животик, широченные плечи и двадцать лет от роду. До института он занимался активно спортом, благодаря чему, собственно, и попал в это учебное заведение, но студенческая свобода и природная лень отвернули его от тренировок по какой-то там борьбе, хотя природная физическая сила осталась.