– Почему именно так? – не понял отец, повернувшись к телевизору.
– Ты… все-таки не включай его, папочка.
Но папочка уже включил.
– Ну и что ты опять придумал? – вдруг спросила мама и села рядом.
Данька разволновался и покраснел.
– Я придумал настоящую сказку!
– Я рада, – маме почти удалось изобразить заинтересованность на своем лице, но Даньке показалось, что так даже хуже.
Он сочинил хорошую сказку. Про волшебный город с четырьмя магическими башнями и двух братьев, которые защищали его от Тьмы. Он так и написал с большой буквы – Тьма.
– Когда Тьма нападала на человека, она заворачивала его в черную простыню и усыпляла его душу, – гробовым голосом вещал Данька. – Человек становился очень скучным и жадным. И очень равнодушным. С ним можно было делать все, что угодно. Он был рабом. Маленькие дети тоже становились такими. Ведь не у всех людей были волшебные имения, чтобы бороться с Тьмой.
– Волшебные умения ты хотел сказать? – уточнил папа, не поворачиваясь.
– Нет, я хотел сказать – волшебные имения. Человек же их имеет.
– Что имеет? – не поняла мама.
– Дары.
– Какой человек?
– Братья-воины.
– Так и говори, тебя трудно понять, – папа широко зевнул.
– Только они имеют?
– Раньше все имели, но потом потеряли. И когда Тьма завладела всеми жителями города, наступили темные времена.
– Ты немецкий сделал? – спросила мама.
– Не успел, – нетерпеливо отмахнулся Данька.
– Люди не знали, что они живут во Тьме. Они думали, что все в порядке, а на самом деле, они были пустые. Тьма ела их внутри. Тьма дала им много богатств даже. Чтобы они не думали. Они никому не верили, если… то есть, когда им говорили…
– Ты выучил умножение на семь и восемь? Мы же договаривались. Я же просила тебя.
Смяв листы бумаги, Данька разрыдался.
– Это не мужское дело, – строго заметил отец.
– Вы меня не слушаете.
– Мы тебя любим, – сказала мама.
– Не надо тратить время на сказки, – сказал папа. – Жизнь такая, что ты должен думать о будущем прямо сейчас. Понимаешь? Потом ты скажешь спасибо и мне, и маме. И не надо плакать.
– Вот ты, когда в последний раз плакал? – спросил Данька.
– Не помню. Я не умею. Времени нет. Я, сынок, прихожу домой поздно вечером, и мыслей никаких нет. Череп пустой.
– Я бы от этого каждый день плакал. Если бы со мной такая безмысленность была.
– Бессмысленность?