Он кивнул и остался лежать.
У них свое прошлое, у него свое. Может, зря он рассиропился и ударился в воспоминания? Что в них? Труха. Зозулю вспомнил и только лишний раз потрепал себе нервы. Его поколение не знало сомнений. Почти не знало. Были единицы, что пытались плыть против течения. Остальные твердо шли по тропе, протоптанной старшими товарищами. Они тоже делились на идеалистов и циников. Идеалисты прозревали постепенно, а познав истину, замыкались, зная, что против лома нет приёма, да и приручены были. Приручены и приучены. В училище он, Костя Старыгин, маялся и метался, но в училище не любили «политику», а вколоченное годами держалось крепко, тем более что дни были отданы учебе, а вечера – танцулькам и «орбите» между киношкой «Заря» и парком культуры, где встречались и общались все курсы мореходки. Был у них даже свой «король танго» – Яшка Эрезсарцев. И это при том, что каждый понимал: загранвиза, на которой зиждется их будущее, в руках тех, кто не прощает вольностей по отношению к власти: «молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои». В любом случае, мысль, изреченная тобой, есть ложь, но истина – у той стороны, надзирающей и бдящей.
Конец ознакомительного фрагмента.