– Что случилось? – пробормотал он спросонья.
– Хочу лететь в Вашингтон, – объяснил я.
Он посмотрел на часы и пробурчал:
– Хорошо. Через десять минут буду.
Я вернулся назад и стал ждать. Прошло десять минут, потом двадцать… улетел полупустой самолет на Вашингтон, но начальник смены так и не появился. Дверь его кабинета оказалась запертой – видимо, не любил, когда его во время рабочего сна тревожат по пустякам.
В первый рейс друзья меня еще провожали, но потом махнули рукой и даже не удивлялись, когда я после очередной бессонной ночи, проведенной в аэропорту, возвращался домой. Я же чувствовал, что улететь можно. Причем в Вашингтон значительно легче, чем в Нью-Йорк.
Решил, что последний раз попробую улететь на нью-йоркском рейсе, а потом стану ездить только к вашингтонским.
И вот опять я в аэропорту. Таможенники приветствуют как родного. На регистрации та же картина, напоминающая эвакуацию. Но на этот раз, несмотря на толчею и давку, оказалось много свободных мест. Дошла очередь и до безбилетников.
Нас – всего семь человек на одиннадцать мест. Начальник смены, который в этот раз не спал, а слонялся неподалеку (может, бессонница мучила?), повел всех к билетной кассе. И тут – очередное препятствие. Не хватает 100 рублей (я, оказывается, забыл о 5%-ном президентском налоге, а с собой у меня было ровно на билет плюс 30 рублей, которые разрешалось провезти за границу).
Но видимо, в этот раз улететь мне было просто суждено. В ожидании окончания регистрации я познакомился с Мариной, так же как и я пытавшейся улететь на подсадку. Не долго думая обратился за помощью к ней. У нее лишних денег не было – только на билет. Но к счастью для меня, Марину провожал ее брат, который и смог дать взаймы.
В самолет запрыгивали в самый последний момент. Ну вот, наконец-то лечу в Америку!
После хмурых московских таможенников, с упоением рывшихся в багаже, американские показались мне настроенными миролюбиво. Они боятся только одного: чтобы русские не завезли к ним свои замечательного качества продукты. Таможенник, стоявший на пути пассажиров нашего рейса, на плохом русском монотонно повторял:
– Колбаса? Мясо? Сало?
И выловил-таки в толпе мужика в овчинном тулупе с увесистым чемоданищем. Пока они долго ругались из-за куска домашнего сала, остальные прошмыгнули мимо.