Далее академик Пыпин продолжает: «Возражения и вражда против Библейского Общества выступили с разных сторон. Нечего и говорить, что первым врагом распространения Библии являлась католическая Церковь, в которой чтение этой книги запрещено народу по принципу, давно вошедшему в католические нравы. Этот принцип особенно строго придерживался в средние века, когда римская церковь запрещением Библии желала в особенности укрепить свой авторитет и устранить возможность сомнений в этом авторитете. Когда Библейское Общество основалось, папская власть была в трудных обстоятельствах: но как только значение её – (после крушения Наполеона) было восстановлено, папы не преминули повторять запрещение против Библии, потому что Библейское Общество захватило в круг своей проповеди и страны католические. Таким образом Пий VII издал в 1819 г. Запрещение против польской Библии, изданной русским Библейским Обществом, хотя первое издание этой Библии сделано было с разрешением папы Климента VIII. Новое запрещение издано было Львом XII в 1824 г., и с тех пор запреты несколько раз повторяемы были папами до самого Пия IX.
Между тем, Библейское Общество нашло себе ревностных приверженцев и в католической среде, даже в среде духовенства: средневековое запрещение теряло свою силу перед новыми религиозными требованиями. Католические священники находили, что древние отцы Церкви не запрещали, а напротив, поощряли чтение Библии. В комитете Русского Общества до конца его в числе вице-президентов оставался католический митрополит; горячим прозелитом библейского дела был и католический священник Госнер (там же, с.16).
«Общество имело врагов и в протестантских странах, и в самой Англии. В этой последней приверженцы Высокой Церкви в особенности вооружались против всеобщей терпимости, которую Общество оказывало всем христианским исповеданиям и сектам одинаково» (там же, с. 16—17).
«Кроме этих, чисто конфессиональных обвинений (с которыми Обществу, конечно, нечего было делать, потому что самый основной принцип его был совершенно иного рода), против деятельности Общества высказывались и другие, более серьёзные возражения, которые определялись ясно уже через несколько лет его существования. Оппоненты говорили, что одного распространения книг ещё мало для нравственного воспитания, какого хотят им достигнуть, рассматривая его как орудие нравственно-религиозного назидания. Библия заключает в себе многое, что не имеет к этой цели близкого отношения, и что «просто читатель» не всегда может достигнуть правильного понимания, для полноты которого нужно более внимательное изучение, что нельзя же перевести Библии на все существующие языки, что для грубых племен, которым Общество хочет дать прямо Библию, нужнее не книга, а наставник, тем больше, что грубые языки невежественных племён ещё должны быть значительно обработаны, чтобы перевод Библии был возможен. Наконец, оппоненты сомневались – не обманываются ли распространители Библии относительно её действия вообще?