Кто знает, может, дойдёт до какого-то реформатора эта просьба? Не моя, а того паренька, который учился в сороковой школе в Тёплом переулке и был бы рад видеть, ощущать, чувствовать, где он живёт, – сполна. Пожалуйста, примите меры!..
Бывали какие-то фрагменты лета, когда мы не ездили в лагерь. И тогда проводили время в Кратове. Там была дача одной нашей родственницы, где мы снимали комнатку или веранду. Не помню там отца – наверное, это было после его ареста, а если и до, то вряд ли он туда ездил, не дачный он был человек.
Иногда с нами жили другие члены семьи, кроме мамы: кузина Галя, её брат Боря, тётя Дея, бабушка, но я не запомнил всех комбинаций, кроме последней, когда мы с Борей (уже старшеклассники) жили там вдвоём в комнатке.
Здесь мы много ездили на велосипедах, бегали собирать землянику в санаторий старых большевиков, где большая роща была обнесена оградой. Ограда для нас как бы и не существовала, ходы всегда находили. Иногда ездили или ходили на пруд.
Сбивалась какая-то компания из окрестных подростков, но только для игр. Близко мы не сходились.
Одно время было помешательство на пинг-понге. Играли до темноты. В сумерках я получал преимущество: лучше других видел, когда темнело – должно быть, в силу близорукости.
И ещё запомнилась игра с прямолинейным названием «вертижопки»: водящий должен осалить мячом сидящих на земле, каждый из которых отбивает мяч ногами, стараясь запулить его подальше, откуда водящему приходится предпринимать новую попытку осалить кого-нибудь.
Когда мы с Борей жили там в последний раз, в августе 1963 года, то питались «по курсовке», то есть приходили в столовую дома отдыха, расположенного неподалёку. Изредка там же оставались на вечера – с затейником и с викториной. После впечатлений от домоотдыхательной жизни у меня навсегда осталась к ней стойкая антипатия.
Глядя на Борю, опережавшего меня в созревании, я стал замечать, что с девочками возможны не только дружеские, но и какие-то особые отношения – весёлые, нервные, полные некой загадки. Но это было лишь отстранённое созерцание. Ни к чему такому меня ещё не тянуло.
Пока я писал эту главу, вышла моя книга с таким названием, «Творчество или скука», – в том же цикле «Сказочная педагогика». Дилемма, вынесенная в заголовок, представляется мне очень важной. Вспоминая подростковый возраст, могу сказать, что и тогда неосознанная тяга к творчеству порою сменялась противной скукой.