В Москву приехал Фидель Кастро. Тогда существовал отлаженный советский механизм встречи высоких гостей. Кортеж машин из аэропорта ехал по Ленинскому проспекту и далее, к Кремлю, а по обе стороны должны были стоять ликующие массы. Каждому учреждению спускалось указание: в каком количестве, где и в какое время должны стоять радостные сотрудники данного учреждения. Так что восторг встречающего народа был обеспечен.
В тот день я ещё толком этого не знал. Слышал только, что Кастро приезжает. Его романтический образ старательно поддерживался советской властью на уровне подкорки граждан, но меня его приезд не очень волновал. Я бродил сам по себе, без особых целей, вышел к Ленинскому проспекту – и вдруг едет кортеж! Воззрившись туда, я даже разглядел Кастро с Хрущёвым. И просто от обилия народа было празднично, и от солнечного дня, а тут ещё такое совпадение. Словно они сами подгадали рядом проехать… Впрочем, не в Кастро суть. И тем более не в Хрущёве.
Во мне началось какое-то волнение. И вдруг я понял, что волнение это нуждается в том, чтобы его… записать? Да, записать, хотя это было довольно странно – как бы ни с того ни с сего. Подойдя к газетному киоску, я купил простенькую записную книжку карманного размера. В клеточку, артикул 808. И карандаш приобрёл (не было тогда в киосках шариковых ручек). Что-то написал – несколько убористых строчек. Что вот, мол, солнышко светит, Кастро приехал, и вообще жить интересно.
Так я начал вести записные книжки (когда кончалась одна, покупал такую же, того же артикула 808, только обложки были разного цвета). Впервые в этот день почувствовал, что писать – некоторая необходимость для меня. Может быть, тогда и началось постепенное нащупывание призвания.
Книжки я вёл долго, писал туда свои размышления, наблюдения. Например, придумал себе упражнение – сделать небольшой словесный портрет каждого из тех, с кем учился. Очень удобно – покосился на нужного человека и записывай. Для тех записей, которые мне казались рискованными, использовал особый шифр – простейший, типа «буква равняется символ», но всё-таки сразу не прочтёшь. Впрочем, никто на мои секреты и не покушался.
Позже я перепечатал то, что мне казалось интересным, на машинке. Кое-что из этой толстой машинописи было переработано и вошло в «Книгу без титула». Сделал я по выпечатанному и небольшую книжку «Записки молодого человека», стараясь показать подростково-юношеский взгляд на мир. Но это было уже потом, когда я стал не только