Занимались мы два раза в неделю, в полуподвальном зале. Единственная радость – до начала урока побегать, бросая мяч в баскетбольные кольца. А дальше: «Стаф!» – и скучнейшая программа.
Со Стафом мы ездили однажды в «спортивно-трудовой лагерь», длился он недели две. Мы жили в больших палатках армейского образца. Не помню ни труда, ни спорта в этом лагере, кроме разве что утренней зарядки. Была у нас, разумеется, какая-то трудовая повинность. Вот именно – повинность, поэтому не запомнилась.
Только песни у костра возбуждали интерес, поскольку были какие-то внепрограммные:
У девушки с острова Пасхи
Сожрали любовника тигры!
Схватили любовника, связи чиновника,
И съели в саду под бананом…
К счастью, физическая культура всё-таки присутствовала в моей жизни, хотя и без участия школы. Много катался на велосипеде, научился водить мотоцикл. Если относить к спорту шахматы и стрельбу из духового ружья, занимался и этим.
Одно время – то ли по собственной инициативе, то ли по маминому совету – ходил в секцию ОФП (общей физической подготовки) на стадионе в Лужниках. В отличие от спортивных секций, доступных только для «перспективных» детей, сюда набирали просто желающих. Заниматься на стадионе – вдохновляло. Кругом тренируются настоящие спортсмены: сильные, ловкие, а всё равно тренируются, как и ты. Раздевалки, душ. Нас не готовили в большой спорт, но занимались мы разнообразно и без дураков. Мы бегали, прыгали, отжимались, играли в спортивные игры, плавали в бассейне. Не помню, почему перестал ходить туда. Скорее всего, уехал на лето в пионерлагерь, а с осени пошли другие увлечения.
Что касается приучения к труду (впрочем, всегда ли привлечение ведёт к приучению?), здесь тоже школа вела себя довольно вяло. Имелись неплохие мастерские: слесарная и столярная. Но уроки труда были примитивными. То мастерили железные ушки для настенных стендов, то какие-то деревянные детали, не вызывающие никаких эмоций. И уж, конечно, весь класс делал одно и то же. Стояли в мастерских станки – токарные по металлу, токарные по дереву, сверлильный – но нас к ним не подпускали. Наверное, только старшеклассникам полагалось. А может, и от них берегли?
Отец мой какое-то время тоже вёл уроки труда в сороковой школе, но не в нашем классе. Зато я прибегал после уроков, и он давал мне поработать и на токарных станках, и на сверлильном. До сих пор у меня хранится трёхкопеечная монета с дыркой посредине.