И он оказался прав: море было живым, морское дно, покрытое камушками и растительностью, выглядело во сто крат милее облицованного керамическими плитами «мертвого» дна бассейна, от которого веяло голым унынием.
Черное море постепенно превратило меня в превосходного пловца. Со временем и бассейны не стали наводить на меня ужас. Я уверенно купался в них. От гидрофобии и следа не осталось.
Но сейчас я сидел и будто перенесся в прошлое, стал снова шестилетним Кирюшей, не умеющим плавать, Кирюшей, которого бросает в дрожь от слова «вода». И опять квадратные плитки на дне приняли зловещий вид.
– Черт подери! – исторгал я проклятия. – Ну и дурень же я. Представить не мог, что так наивен. Какого хрена мне надо было глотать воду. Ведь этот фильм – не что иное, как обман. Умеет Голливуд придумывать фантастику. Человек не дышит ни в воде, ни в какой-либо другой жидкости. Не знаю, как там крыса, но человек не может дышать чем-то другим, кроме воздуха. Да и крыса – тоже не рыба.
Кто-то прервал мой монолог, лизнув меня в ухо. Берни. Пес смотрел на меня и добродушно вилял хвостом.
– Слушай, а ты умеешь дышать в воде? – спросил я его.
– Гав-гав, гав-гав, – весело откликнулся Берни.
– Ну, тогда попробуй! – Я толкнул его в бассейн.
Животное проплыло через весь резервуар, усердно работая лапами, вылезло на противоположном конце, судорожно затряслось и побежало прочь, бросив на меня оскорбленный взгляд.
И ты тоже не рискнул нырнуть, усмехнулся я, конечно, ты же не дурак, ты знаешь, что вода – не воздух. Но, поверь, кабы ты видел тот фильм, ты попробовал бы.
Я уже должен был собираться в клуб. Так не хотелось идти. Но я обещал своему тренеру, обещания надо выполнять.
Укладывая спортивные принадлежности в рюкзак, я награждал Минжашара Жакшылыковича отборной бранью. Я находился в своей спальне, поэтому мог позволить себе такое удовольствие. При нем я бы не осмелился вымолвить ни одного нецензурного слова, так как очень уважал его и, буду честен, боялся. Он был сильный и жесткий человек.