Между мной и Нурсултаном разыгралась нешуточная борьба. Коварный Нурсултан заметил, что я выдохся почти, и перешел в активное нападение.
На меня обрушились резкие удары. Я кое-как, из последних сил, отпарировал их, но спарринг-партнер мой, в данное время выступающий в образе ярого соперника, не давал мне шансов. Он беспощадно мутузил меня, и лишь моя гордость и выносливость служили мне опорой. Но опора стала крениться. Нурсултан во всю мощь награждал меня хуками в голову и джебами в живот. Мне не хватало воздуха, что-то невидимое стесняло движения. Я стал неповоротлив, а удары обрушивались с большей и большей силой. Нурсултан так и жаждал нокаутировать любимчика тренера. В конце концов я совсем обессилел и опустился на колени, тяжело дыша. Технический нокаут.
– Черт побери, не может быть! – воскликнули ребята. – Технарь победил Бешеного!
– Молчать! – заткнул их Минжашар Жакшылыкович. – Я хочу, чтобы в зале была тишина!
Все подчинились. Тренер обратился ко мне:
– Мне страшно, Кирилл, мне очень страшно за тебя. Куда ты катишься? Ты изменился изрядно, стал сам не свой. Ты выбился из строя. Я возлагаю на тебя такие надежды, а ты меня подводишь… Ладно, бой в Шанхае можно понять: все же китаец был редчайшим мастером. Но сейчас ты по-настоящему сдался. Проигрыш налицо. У нас не было никого, кто бы мог победить тебя. А сейчас? Все твои органы пропитаны алкоголем, куревом и чем там ещё? Остался только агрессивный характер и стремление как можно скорее завершить бой. Прежде, когда ты усиленно тренировался, это шло тебе на пользу. Однако теперь, когда ты отвык уже от тренировок, агрессия и торопливость вредят тебе. Поспешишь – людей насмешишь. Увы, ты не насмешил, ты огорчил… неимоверно… Кирилл, среди моих учеников ты обладал самым сильным ударом. А теперь они у тебя какие-то беззубые. Они потеряли былую мощь. Поверь, ты сейчас всего лишь тень того Кирилла-нокаутера, которого я считал своим любимцем.
– Почему же? – великодушно возразил Нурсултан. – В руках сохранилась сила. Вы видели, как он меня зацепил? Я еле устоял на ногах.
– В том-то и дело, что устоял. Случись это раньше, ты бы валялся без сознания. Ты же падал от его ударов не раз.
– Да, бывало, – согласился Нурсултан. – Но все же сила в нем есть.
– Я не удовлетворен! – категоричным тоном отрезал Минжашар Жакшылыкович. – Надо вещи называть своими именами. Я не стану стоять здесь и врать, что Кирилл – самый сильный боксер. Я говорю то, что вижу. В боксе не учитываются былые заслуги. В этом виде спорта важно то, что ты представляешь из себя в данное время, в настоящем… Кирилл, здесь тебя окружают свои люди, своя компания. Это твои товарищи. И при них я не стал скрывать правду. Так что, не обессудь… Не дай бог, о твоем запустении узнают в федерации бокса! Тогда тебя не пустят на чемпионат, близко не подпустят к рингу!.. А я принципиально хочу, чтобы именно ты – и никто другой – поехал в Алматы. Я все еще верю в тебя. Ты еще содержишь в себе громадный потенциал… Прискорбная картина, свидетелями которой мы стали, – лишь результат твоих прогулов, безалаберного отношения к дисциплине и… – он хотел сказать «употребления алкоголя и травки», но запнулся. – Но я верю, ты снова станешь лидером… Я очень горжусь всеми вами, мальчики! Я люблю всех вас! И мне больно смотреть, как я теряю одного из моих сыновей, да, именно, сыновей! Вы все – мои сыновья, мои дети!