– Теоретически мог бы, – усмехнулся Янош, – но я не хотел выезжать на встречную полосу, тем более, это против правил…
– Я вас услышала, гарантируете ли вы, что были трезвы на момент аварии? Вы же не смогли быстро среагировать на изменившуюся дорожную обстановку и принять верное решение?
Яноша прошибло потом. Что-что, а такого поворота событий он не ожидал. «Это даже хлеще, чем обгонять на повороте!» Янош молчал, негодование вскипало неуправляемой волной. Только он собрался ответить как судья спросила:
– Сержант Радзюш! Подтверждаете ли вы то, что почувствовали запах алкоголя от Костюшоса Яноша при проведении осмотра места ДТП? И что он отказался пройти медицинское освидетельствование после ознакомления с протоколом?
– Да, ваша честь! Оба пункта подтверждаю.
– Спасибо, сержант, суд удаляется на совещание – голос судьи был властен и непреклонен, и не сулили ничего хорошего. Черная мантия и суровое выражение лица дополняли картину. Герр Шлезинг и его дружки улыбались, глядя на растерянного Яноша. Всё произошло так быстро, что Янош даже не успел опомниться…
Янош покраснел до кончиков ушей, казалось, из них валил пар. От такой несправедливости буквально дыханье спёрло, Яношу стало душно, тесно, в этом полумраке зала заседаний. «Ведь он ничего не говорил мне тогда об алкоголе, об освидетельствовании, как он может так говорить сейчас??!» Слова застряли в горле… «Какой позор!» – подумал Янош, увидев в зале недоуменное лицо Маши, а рядом лицо Горана, о чём-то эмоционально говорившего с отцом, и лицо самого Лайоша, с жалостью и горечью смотревшего на сына.
– Суд вынес свой вердикт – громкий голос судьи вернул Яноша к реальности. Звуки сыпались словно удары по тяжелым барабанам: бом-бом-бом…
– … взыскание в размере 20 тысяч форинтов суду за судебные издержки, 500 евро господину Шлезингу за ущерб, нанесенный принадлежащему ему автомобилю, и 100 евро – ему же за моральный ущерб! Изьятие водительского удостоверения на срок 1 месяц! Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит!
Яношу уже было все равно – он не хотел бороться с таким обществом. Герры довольно улыбались. Только вот за близких и родных было обидно…
На следующий день Яноша вызвали на заседание профсоюза, где ребром поставили вопрос о его профпригодности. Пришлось идти. Вообще, Янош не жаловал профсоюз своими частыми посещениями, был там довольно редко, только по крайней необходимости. Все эти госорганизации, типа профсоюзов, загоняющие тебя в какие-то навязанные рамки как бы для твоего же блага, претили Яношу. Но без них никуда…