Александр с отцом в воскресные летние дни часто отправлялись в пешие походы на рыбалку, вопреки строжайшим запретам матери, которая боялась, как бы сын не заболел после общения с природой и водной стихией. Но отца с сыном невозможно было отговорить от этих походов. Они приносили им радость общения. В такие дни они много ходили, как выражался отец, пешим ходом.
– Левой, левой! Шире шаг, Шурик! – по военному говорил отец сыну, когда Александр начинал медленно брести по дороге, чувствуя усталость.
Помня о том, что он Александр и, беря пример с Александра Суворова, мальчишка шагал левой, левой и делал шире шаг. Такие команды поднимали настроение и прибавляли силы.
Как правило, опасения матери не оправдывались. После таких походов Александр не болел.
Семья жила неподалёку от небольшого посёлка Китаб на станции Китаб, которая была в пяти километрах от города Шахрисабза. Шахрисабзский район Кашкадарьинской области, где они жили, одно из красивейших мест Узбекистана. Станция Китаб была таким маленьким посёлком, что он затерялся в предгорьях отрогов Памира, и его не было даже на уважаемой географической карте республики. В семидесяти километрах от этого посёлка находится город Самарканд, один из древнейших и самых красивых городов Узбекистана. Попасть в Самарканд из посёлка можно было только через горный перевал Тахта-Карача.
В детской памяти Александра навсегда осталась красота гор со снежными шапками вершин. Эти горы были привычны для взоров мальчишек, которые жили рядом с ними. Они их видели ежедневно из любого места в посёлке. Разбросанные вокруг посёлка хлопковые поля в летние дни своей зеленью украшали величие гор. Особенно красивой становилась местность на восходе солнца. Ранние его лучи озаряли розовым цветом серые громадины скал. Белый снег, лежащий на их вершинах, подчёркивал чистую голубизну восточного неба. Бархатная зелень хлопковых полей в эти мгновения была похожа на большой рукотворный ковёр, которым укрыли землю золотые руки добрых людей.
Александр любил в утреннее время любоваться этой красотой. Голубизна чистого неба манила его куда-то и вызывала необъяснимое волнение в душе. В эти минуты он завидовал птицам, которые легко и радостно парили в необъятном просторе неба. Ему самому хотелось взмахнуть руками, взлететь и окунуться в эту бирюзовую бездну. И чем старше он становился, тем сильнее становилось его желание летать в небе подобно птицам. Он полюбил небо. Он полюбил его за манящий простор. Он полюбил небо за торжественную недоступность и загадочность.