. Здесь
изначальность указывает на его трансцендентальный характер, что вкупе с именованием
«я» выявляет его равноисходность с понятием трансцендентального ego, абсолютного и единственного мирового полюса по Гуссерлю. «
Другой» не упускает случая напомнить нам о неустранимой двойственности подобного определения: формального в соответствии с характеристикой
всегда другой, чем… и содержательного в дефиниции «
другие люди, близкие и незнакомые». Наконец, концепция
отсутствия позволяет нам вместо жёсткой конфронтации с классической феноменологией, которую Деррида не без оснований называет «метафизикой присутствия», установить взаимодополнительную связь, попутно предложив оригинальное решение для старой греческой загадки репрезентации прошлого, присутствия в настоящем памяти ныне отсутствующей вещи. Рикёр, конечно же, касается знаменитого поворота Гуссерля к интерсубъективности, что в своё время сделали и мы, но предпочитает не распространяться на этот счёт, риторически вопрошая: «Существует такой момент, когда надо переходить от „я“ к „мы“. Но не является ли этот момент изначальным, новой исходной точкой?» [ПИЗ, 166].
Конец ознакомительного фрагмента.