Задумались казаки и хотели скакать обратно, но тут пришел им на помощь Швечиков, рассказав, что два их станичных писаря вели телку, «но она была, видно, больна на ноги – плохо шла…».
Погоня догадалась, что телка была просто на просто обута в валенки. «Давай, ребята, в станицу». Дворы писарей им быстро указали. Они жили рядом. Стучат в двери военного писаря. На стук вышла его жена: «Кто там?»
– Мы, посланцы от кумы, да кума Ерошки, хотим погутарить с хозяином трошки.
– А кто вы? – спрашивает жена.
– Да с хутора мы Богатого, там много скота рогатого.
– По какому делу то?
– По гражданскому, отвечают казаки
– Так идите к гражданскому писарю, он живет рядом.
– Да нет, нам нужен и военный писарь…
А военный то писарь Сашка, заробел от тех слов, словно девка-милашка. Как говориться: здорово. Филя, давно тебя не били. Не поспевший еще как следует прогреться, видя настойчивость хуторян, говорит жене:
– Скажи ты им, что телка стоит в конюшне. Да конюшня не заперта. Ведь говорил Федьке, что не будет счастья, если баба повстречалась с ведрами. Так и вышло.
Услышали это казаки, отодвинули бабу тихонько плечом, да и в курень, под белы ручки да на баз, чтоб обоих писарей поучить зараз. Намяли Сашке с Федькой бока на долгие срока, чтоб коты знали, чьи каймаки едали.
Целый месяц казаки от той поручной отходили, синяки да шишки лечили. А Федька в придачу, целый месяц ноги свои гусиным жиром смазывал – отморозил. А жёны их на цугундер взяли. Мол говорила вам маманя, не ча на чужую кучу глаза пучить.
Вот при каких обстоятельствах станицу Екатерининскую наградили прозвищем «телушка в валенках» свои собственные писаря. А как до шла эта история до станичного атамана, враз он писарей со службы исключил, нечего мол, станицу позорить воровством. Да не за то исключил, что телушку украли, а за то, что на воровстве попались. Иди тишком, бери молчком, беги скоро – не ославят вором.
Сообщил отец Тимофей Соин со слов Е. И. Лукьянова.
«Верблюдка»: к сожалению, происхождение этого прозвища казаков станицы Екатерининской не установлено. По воспоминаниям казаков эмигрантов, прозвище это было крайне неприличным.
Еланская станица. «Козлы»
Столь не приличное прозвище, казаки Еланской станицы получили из-за того, что станичному звонарю Прокопу, которому лень было подниматься на колокольню-звонницу. Не хотелось Прокопу, поднимать на колокольню свою жопу. Ну а батюшке было то ж, всё едино. Он и сам был ещё тот трудяга: не суй, не пхай, с боку на бок повертай. Высунет было своё брюхо на улицу, прижмурится, прищурится, да и сказанёт: эх! была у меня сила, когда мама в пелёнках носила, а возрос под матицу, не с хотел горбатится.