В сумеркахЛишь только приходит сознание собственного «я», как ты сразу понимаешь, что зря появился на этом свете, что здесь ты никому не нужен, даже родителям. Они, конечно, тебя кормят, поят, ухаживают, даже любят по-своему, насколько позволяют им это существующие обстоятельства, но в то же время ты видишь, что матери не доставляет особого удовольствия стирать твои описанные штанишки, что отец скорее купит себе кружку пива, чем какую-то конфетку тебе. Играть тебе с раннего возраста не с кем и нечем. Конечно, пока ты лежал в колыбельке, у тебя были какие-то погремушки, но стоило тебе подрасти, как игрушек не стало. Оставалось придумывать себе игры: пока отца не было дома, ты возюкал по грязному полу его вонючие тапки вместо машинок, доставал молоток и забивал в комнате все, что можно было забить, катал по полу мамины катушки с нитками, рисовал каракули на тетрадках и книжках сестры. За все это тебя наказывали – ругали или ставили в угол. Ты не понимал за что, дулся и плакал горькими слезами. Сестра тоже плакала, глядя на свои изрисованные учебники, родители были серьезные, и смотрели строго.
Дома тебя не били. Но все это было невинным огорчением по сравнению с испытанием, которое именовалось детским садом.