– Ты хочешь снять повязку? – нахмурился он, увидев торчащий из-под сорочки кончик бинта.
– Да, – криво улыбнулась я. – Понимаешь, тут такое дело…
Ну нет, не рассказывать же ему всю историю стоя в таком непримечательном виде?! Неловко как-то.
– Слушай, Макианэль, давай я сниму бинты, приведу себя в порядок и поговорим, – миролюбиво предложила ему.
Охотник подошел поближе и, остановившись в метре от меня, сказал:
– Нет.
– То есть как, нет? – растерялась я.
– Оливия, тебе сначала надо показаться лекарям, чтобы они посмотрели, как рука. Это же не шутки.
– Ты предлагаешь идти к ним в таком виде? – подняла я вопросительно брови.
Макианэль задумался, пробежал по мне глазами, а потом выдал:
– Можно сюда пригласить.
Предложение хорошее, да вот только тратить на это время не хочется.
– Нет, Макианэль, – замотала я головой. – Я сейчас разбинтуюсь, оденусь, расскажу тебе все, а потом, может быть, и навестим лекаря. То есть я навещу, тебе-то не обязательно… Хотя я, конечно, понятия не имею, где его искать, но не могу же я тебя мучить своим обществом весь день…
Мою тираду прервал тихий смех, и я невольно тоже улыбнулась, хотя, что смешного услышал охотник, так и не поняла.
Отсмеявшись, он бросил короткое «извини», и, усевшись на диван, сказал:
– Я подожду тебя здесь, если не возражаешь.
Обрадовавшись, я подбежала к шкафу и, распахнув его, задумалась над выбором платья.
– Как там, на улице, очень жарко? – смущенно поинтересовалась.
– Нет. Сегодня прохладно. Но тебе будет удобнее с коротким рукавом.
Ясно, волнуется за руку. С другой стороны, прав же. Что же, у них сейчас на бархат мода, вот его и наденем. Интересно, кто выбирал платья? Как-то подозрительно много зеленого, прямо под цвет моих глаз. Это точно не то, что Лита с собой давала.
Достав длинное платье неопределенного цвета прелой листвы, я, прижав его к груди, побрела в ванную.
Замотала меня Майлит основательно, распутывалась я долго. Рука выглядела неприятно, кожа сморщилась, да и сама она визуально казалась худее левой. Двигалась нормально, правда от резких движений появлялась легкая ноющая боль. Но жить можно.
Ополоснувшись, я расчесала немного вьющиеся волосы, надела белье и принялась за платье. И все бы ничего, если бы не пуговички на спине. Две мне удалось застегнуть одной рукой, до остальных дотянуться не смогла. Поколебавшись, я набралась наглости и, выбежав из комнатки, обратилась к Макианэлю, который все еще сидел на диване, чему-то улыбаясь: