Митя вскочил на подножку… и замер, пристально глядя на выезжающий из-за поворота черный фургон. Лошадь, вроде бы гладкая и ухоженная, копыта переставляла еле-еле, шкура ее непрерывно подрагивала, с боков падали хлопья пены. Широкие наглазники закрывали голову лошади почти целиком, кучера на козлах не было — человек в длинном, до пят, кожаном плаще, вел коняшку под уздцы. Четверка городовых, придерживая сабли, шагали по обеим сторонам фургона. Они старались держаться солидно, но заметно было, что подходить к фургону близко опасаются. И только вездесущие мальчишки бежали следом и глаза их горели отчаянным, жадным ожиданием.
Бабах! Изнутри ударило в стену — карета резко качнулась. Банг-банг-банг! Удары сыпались один за другим и… Трах! С треском вылетела сломанная доска. В дыру высунулась рука, кривые когти заскребли по задней стенке фургона.
Мальчишки восторженно засвистели, подскочивший городовой принялся тыкать посеребренной шашкой, заставляя шарящую руку втянуться обратно.
— На Петербургской стороне стервеца[1] поймали, барин, — провожая взглядом фургон, извозчик погладил мелко дрожащую кобылу. — Пятеро охотников ловили, так он четверых искусал, а уж простых людев загрыз и вовсе без счета! Даже барышень. Только зонтики от них и пооставались кружевные.
— Не охотников, а сотрудников Департамента полиции по стервозным и нечистым делам. И не загрыз: пару апашей из «рощинских»[2] покусать успел, — рассеянно обронил Митя.
— Вам виднее, молодой барин… Как слыхал — так и рассказываю. Токмо ежели и так, впятером на одного стервеца — разве ж такие охотники… сотрудники… стервозные… в прежние времена-то были? В одиночку на цельное кладбище хаживали! Да в ту пору никто и не слыхивал, чтоб мертвяки по городу шастали. Лежали себе смирнехонько! Некоторые не шибко грамотные ходячих мертвяков за сказки почитали. — «Ванька»[3] пару раз важно кивнул, точно как его лошадь.
— Мертвяки лежали смирнехонько, а охотники по целому кладбищу упокоивали, — меланхолично повторил Митя.
— Потому и лежали! Другой, может, и хотел бы вылезти — а боязно! А теперича что недели ловят: то на Выборгской, то на Васильевском… Скоро они прямиком на Невском учнут поживу искать! Слабеет Кровная Сила, как есть слабеет!
— Ты говори, да не заговаривайся. — негромко буркнул Митя.