— Волконский, вы собираетесь выпороть дворянина, получившего орден и чин из рук государя? — раздался холодный голос.
Снова тишина пала на гостиную. Зажмурившийся от ужаса Митя приоткрыл один глаз…
Средних лет господин в мундире артиллерийского генерала стоял у дверей в гостиную. Высокого роста, очень худой, даже костлявый, гладко выбритый, несмотря на пришедшую с новым императором моду на бороды, с резкими, точно рубленными чертами лица, он одинаково насмешливо глядел что на свитских, что на самих великих князей. И те одинаково смущенно мялись под взглядом холодных и неподвижных, как у мертвой рыбины, темных глаз. Хватка артиллериста на Митином вороте медленно разжалась.
— Николай Михайлович… Вы уверены, что вашему младшему брату следует здесь находиться?
— Никак нет, ваше превосходительство, господин наставник, — едва ли не шепотом отозвался старший из царственных кузенов.
— В следующий раз, когда не будете в чем-то уверены, не делайте этого, — мягко сказал генерал и от этой мягкости великий князь нервно сглотнул. — Прошу вас отвезти Сандро во дворец и вернуться в училище. Мы с вами после побеседуем.
— Так точно! — отчеканил великий князь.
— Вас же, князь, прошу запомнить: государю лучше известно, кого карать, а кого награждать, и в ваших советах Его Величество не нуждается. Заодно уж уясните разницу между полицейскими и жандармским корпусом — стыдно Кровному Князю не знать устройства империи. Что касаемо остальных господ свитских: прошу каждого вернуться к месту службы и передать вашим старшим начальникам мое крайнее неудовольствие вашим поведением. И более никогда в клуб не возвращаться! — по-прежнему мягко закончил он, но это-то и было самое страшное.
Свитские вскинулись все, дружно — и тут же принялись один за другим опускать головы под пронзительным взглядом темных глаз генерала.
— А вы, юноша… — Он многозначительно поглядел на Митю. — Следуйте за мной.
[1] Это не ругательство, а термин. Стервь — падаль, стервец — мертвяк мужского пола, стерва — соответственно, женского.
[2] Банды хулиганов Петербурга.
[3] Прозвище извозчиков.
[4] Хороший тон (фр.)
4. Глава 3. Беседа на ковре, о материях высоких и опасных
Понуро, как груженый осел, Митя проследовал. Они миновали гостиные и оказались в самой святая святых — курительных и кабинетах. Еще недавно он был бы восхитительно, невозможно счастлив… Но не сейчас.