Да пусть бы адъютанта великого князя Николая Константиновича, великого князя Крови Даждьбожей, лишили чести и дворянства, отправили на каторгу, в Сибирь, под расстрел… За покражу изумрудов с иконы великой княгини могли… Не все ли равно? Адъютанта отец спас! А своего сына погубил!
— Я все же пойду по стопам Александра Сергеевича — не в лицей, так в южную ссылку! — надо улыбнуться, и голос побеспечнее, но… непослушные губы ни в какую не желали складываться в улыбку.
— Эта Екатеринославская губерния наверняка не так уж плоха. Хотя Сашенька не чаял как убраться, только две недели и продержался — грязь, скука… Ах, опять я не то говорю! Это ж с полвека назад было, наверняка с тех пор все изменилось! — явно не веря собственным словам, княгиня жалостливо посмотрела на внука.
— Что я там стану делать?! — окончательно теряя самообладание под этим взглядом, вскричал Митя. — Отец — провинциальных карманников отлавливать, ему для счастья и того довольно! А я? Ни общества, ни хорошего портного… Ничего! Но как отец мог! Ведь можно же было по-другому разрешить дело, чтоб Его Величество остался доволен…
— Дмитрий, успокойся! — Голос княгини вдруг построжел. — Не мог же твой отец позволить осудить невинного?
Митя принялся рассматривать собственные колени, пряча лицо от взгляда бабушки. Он отлично знал, что говорить можно… и чего нельзя. Например, что ему безразлично кого бы осудили, а кого — оправдали, лишь бы остаться в Петербурге! У всех отцы как отцы: и состоянием не обделены, и двором приняты… и только у батюшки знакомство с августейшей фамилией привело к аресту двоюродного брата государя-императора.
— Конечно, не мог, — принужденно пробормотал он. Поднял голову и состроил умоляюще-трогательное детское выражение, что всегда умиляло пожилых дам. — Поговорили бы вы с отцом? Он вас так уважает.
— Я с твоим отцом никогда не была близка. — Княгиня смутилась. — Все же я была против их брака с твоей матерью. Для кровной княжны Белозерской личный дворянин Меркулов…
«Так уж и скажите, бабушка — сын городового, выслуживший дворянство!» — зло подумал Митя.
— …изрядный мезальянс. Но я была неправа, и вовсе не стесняюсь сие признать! Дочь, Царство ей Небесное, получила даже больше, чем мы надеялись. А мне подарили прекрасного внука! — и потянувшаяся через чайный столик княгиня растрепала Мите тщательно уложенные поутру волосы.