– Хорошо, проводи ее.
«Как некстати», подумал Денис, сгребая документы в ящик стола. «Нужно Нинке втык сделать. Обленилась». Секретарша Нина была не так уж беспомощна, как хотела казаться. Она одна могла завалить пару крепких мужиков, и ее иногда привлекали к операциям для обработки объектов в чисто женских местах тусовки, куда мужчине было не пробраться, или когда требовались нестандартные решения.
Дверь открылась почти сразу. Видно, посетительница была столь настойчива, что уже пошла на ее приступ. Первой вошла Нина, крепкая и поджарая, как матерая волчица весной, очень эффектная, но все-таки не женственная в своей спокойной уверенности в собственной силе. Вслед за ней вошла гостья, и Денису показалось, что внизу его живота разорвалась граната. Его превосходная реакция, поражавшая многих специалистов, имела побочный эффект – тестостерон в его крови «вскипал» мгновенно, что иногда было помехой в деле. «Господи! Не может быть!». Но ошибка была исключена. Он мог угадать каждую линию этой точеной фигуры, скрытой под бежевым деловым костюмом, отчетливо видел каждую выпуклость и впадинку этого смуглого породистого тела, видимо, не последнего в списке шедевров Творца. Те же правильные черты лица, обрамленного каштановыми прядями, лишь у губ легли еле заметные черточки, и в знакомых, слегка раскосых, карих глазах вместо мелькавших прежде озорных чертиков залегла печаль. «Алла, Аллочка, звездочка сердца моего!».
Нина, перевела взгляд с Дениса на посетительницу, и, состроив многозначительную мину, удалилась, плотно закрыв дверь.
– Здравствуй, Алла.
– Здравствуй Денис. Ты совсем не изменился.
– Ты мне льстишь. Полысел вот почти совсем.
– Это даже добавляет пикантности. Этакий брутальный мачо. Ты ведь не комплексуешь по этому поводу?
– Года два в тайне маялся, но потом понял, что женщины вниманием меня не обходят и лысым. Теперь просто стригусь коротко. Да и за делами некогда психовать.
– Ты заматерел…
Она улыбнулась полуоткрытыми губами, слегка обнажив ряд ровных белых зубов. Денис почувствовал новый спазм внизу живота. Когда-то эта улыбка доводила его до сумасшествия.
– Неужели ты чувствуешь то же, что и я? Ведь десять лет прошло. – Спросила она, внимательно вглядываясь в его лицо.
– Да. Наверно, это ненормально. Наваждение какое-то.