Обернулась, все также не вставая с
колен, и увидела склонившегося надо мной лорда Эрсиэ. Он схватил
меня за шиворот и рывком поставил на ноги. Его глаз пылал красным,
он хищно ухмыльнулся и произнес:
– Никогда не приходилось пытать
женщин. Сама расскажешь, или мне придется поступиться своими
принципами?
– Я не знала, что раскапывать могилу
запрещено! – вскрикнула, отступив назад, и едва не упала на
дыбу.
– Милая Дайренн, мне будет крайне
неприятно тебя убивать.
Это был край. Терять уже было ничего,
и я сжала кулаки, вскинула голову и гордо произнесла:
– Также неприятно, как убивать
Теньяра?
– Гораздо неприятней. И Теньяра убил
не я.
– Даже зная, что убьете меня, все
равно продолжаете лгать.
– Лаэш. Его убила Лаэш, и, поверь, я
ничуть не виню ее в этом. О появлении Аренъяра ты знала? Это было
спланировано или его прислали, потому что ты провалила задание? И
учти, я вижу, когда ты врешь.
– Какое задание?!
– Просто ответь, какого мрака я
понадобился Ордену?
– Да откуда ж я знаю?! – жалобно
протянула, и из глаз потекли слезы. Плакала тихо, без истерики.
– Не знаешь, – изменившись в лице,
подтвердил магистр. – Странно…
– Что я такого сделала? – спросила,
утерев слезы. – Я вообще ничего не понимаю. Мы просто выкопали
труп. Я, вообще, думала, что его там нет.
– Хочешь сказать, ты не служила в
Ордене Света? – презрительно изогнув губы, спросил магистр.
– Нет!
– И сейчас, кажется, не врешь, – с
сомнением констатировал он.
– Сколько жила в Аринкае, столько
ненавидела этот поганый Орден! Они магов жгли, самых слабых,
которых могли поймать. А у меня папа магом был! И я все детство
среди магов жила. Думаете, я могла бы предать память отца?
– О твоем отце поговорим отдельно, –
озлобленно произнес лорд Эрсиэ. – А теперь извини, но я должен
убедиться, что в твоем мозгу нет блоков. И ты все-таки не
лгала.
Его руку окутало серебристым сиянием,
он протянул ее ко мне и коснулся головы. Сердце вдруг забилось так
часто, что его звук стал похожим на жужжание, затем на писк,
который оглушал. Я больше ни о чем не могла думать, было так
страшно, как никогда. Даже умирать не было бы так страшно, как то,
что делал магистр. Было больно, но боль – ничто по сравнению с
разрывавшим меня ужасом. А потом все кончилось. Совсем все.
***
– Прости меня, милая, – послышался
тихий голос, хриплый и какой-то сдавленный. – Только дыши,
пожалуйста, дыши.