Яромир
бодро подскочил к колодцу и столкнул в него широкую дубовую бадью,
обтянутую стальным обручем, снял с плеча полотенце и небрежно
бросил его на сруб.
Раздался
крик петуха и первым из зверей проснулся большой черный пёс, тут же
бросившийся в ноги Яромира, радостно скуля и виляя хвостом. Только
Яромиру было совсем не до игр с псом.
Заскрипел
ворот и через мгновение Яромир уже стоял с полной бадьей воды в
руках. Он ждал, пока из сарая покажется наглый трехцветный
кот.
Приметив
пса, продолжавшего виться вокруг ног Яромира, кот припал к траве и
стал подкрадываться, медленно и бесшумно, как при охоте на мышей и
птиц. Он никогда не мог спокойно стоять в стороне, когда его черный
товарищ так рьяно выпрашивал у человека ласки.
А Яромир
всё держал бадью в руках и ждал, продолжая наблюдать за
животными.
Кот, мягко
ступавший по влажной от росы траве, был уже совсем близко, а пес
так увлёкся Яромиром, что и не чувствовал приближающейся
опасности.
Усатый
хищник изготовился.
Яромир тоже
напрягся.
Кот прыгнул
и Яромир размашисто перевернул на себя бадью. Бодрящая ледяная вода
окатила и Яромира, и пса, и кота.
Звери, не
готовые к неожиданному утреннему умыванию, сорвались с места и
скрылись за баней, от чего Яромир не сдержался и закатился звонким
смехом.
Теперь этим
шерстяным пройдохам вылизываться на всё утро работы, так что будет
не до драк.
- Холодная
водица - проснуться сгодиться! – со смехом крикнул им вслед Яромир
и потянулся, широко расправив могучие плечи.
- Тебе,
лишь бы тех, оже слабже обижать! - из сеней на крыльцо вышел
старик, зевая и почесывая густую седую бороду. – Давай, сынка, ты
меня побори!
Яромир
обратил внимание, что лицо старика было мрачнее обычного, но,
вспомнив какой сегодня день, не стал придавать этому
значения.
Чрезмерно
строгий старик и так не отличался особой веселостью, а в Ярилин
день его совсем лучше не трогать. Когда все почитали солнечного
бога песнями и плясками, лишь один старик скорбел и на отрез
отказывался рассказывать Яромиру по чему.
Яромир взял
со сруба колодца полотенце, отерся, улыбнулся старику и размял
руки.
- Свадьба
свадьбой, а утренняя борьба - дело неотложное и обязательное! -
старик снял всю перештопанную, но так любимую им льняную рубаху и
аккуратно сложил её на длинной скамейке, приколоченной к стене
возле крыльца. - Не забывай: мастроту свою ежедневно точить
надобно, а не то однажды она тебя в самый нужный миг
подведёт!