- Давайте к делу, юноша, - терпеливо дождался конца моей
короткой лекции тай-сёгун, - С чем ты пришел? Чего хочешь?
- Вкратце и по делу? – взглянул я исподлобья на своего бывшего
начальника, - Я пришёл предложить вам погибнуть. Но со смыслом,
пользой и целью. А главное, Итагаки-тай-сегун-сама… - с
надеждой.
Через несколько часов я поднимался по веревочному трапу в
«Благие намерения», встречаемый слегка дёрганной Региной, которая
вынуждена была всё это время провести в оружейной кабине, держа на
прицеле здание, в котором мы разговаривали с сёгуном. Обняв девушку
и успокаивающе погладив по голове, я поковылял к пилотскому
креслу.
- Все получилось, лорд? – хрипло спросила она, покашливая от
неудачной затяжки стянутой у меня сигареты.
- Да, частично. Нам предстоит поработать, мисс Праудмур. По
профилю.
- И какой же… кха! …у нас профиль?
- Как всегда, - иронично посмотрел я на рыжую любовницу через
плечо, - Будем убивать.
Интерлюдия
На обрыве над неспокойным океаном стояла высокая фигура,
всматривающаяся вдаль. Берег был безлюдным, но, в отличие от всех
остальных берегов земли, на которой стоял наблюдатель, безлюдным он
стал совсем недавно. Если бы высокое и худое существо умело б
испытывать эмоции, то оно почувствовало бы удовлетворение от этого
факта. Однако, жизни и эмоций в нём не было уже очень давно.
Внешний вид существа был сопоставим с человеческим, если можно
представить себе представителя homo sapiens высотой около трёх
метров. Мертвенно серая гладкая кожа, вопиющая худоба и одежды,
выглядящие как развевающиеся по ветру лохмотья, лишь слегка
прикрывающие наготу создания, тоже бы не вызвали доверия у
случайного наблюдателя. Благо здесь таких не было, а то, если бы на
этих берегах остался хоть кто-то из историков, либо
высокопоставленных Инквизиторов, то он бы тут же уверился, что
настали последние времена.
Надо сказать, что он бы не ошибся.
- Тармат Йон…, - проскрипело за спиной наблюдающего за морем
существа. Названный медленно обернулся, рассматривая позвавшего его
всеми своими четырьмя глазами, два из которых сияли белым мягким
светом, а еще пара отдавала черной пустотой.
- Великопущ, - голос Тармата Йона оказался мягким и глубоким
баритоном, с намеком на сверхъестественное эхо, - Ты не
изменился.
Великопущ был неописуем. Его можно было отдаленно
характеризовать как огромный ком вечно движущихся тонких лиан,
ветвей и корней, усеянных шипами, которые периодически пытались
принять человекообразную форму. У этой сущности размером с
небольшого слона, не было каких-либо органов зрения или слуха, но
оно определенно владело столь примитивными сенсорными
возможностями, как и чем-то большим. Правда, эмоционально ничем не
отличалось от того же Тармата Йона. Если первый был видоизмененной
нежитью, то Великопущ никогда не был человеком, а значит, не имел
представления о эмоциях.