Мне хочется чувствовать абсолютное безразличие к ее словам, хочется наконец-то окончательно избавиться от ее чар, но не получается. Стоит увидеть Свету, и меня отбрасывает назад, туда, где я безумно любил ее, и это фантомное чувство до сих пор сидит внутри моей груди, время от времени выползая наружу.
— Светочка, ну куда ты собралась? — Следом за мной в кухню входит мать и бросает в мою сторону осуждающий взгляд. — Мы ведь полдня готовим, давай с нами посиди, с Максом вон сколько времени не виделись.
— Я провожу Свету, — предотвращаю все эти уговоры матери и наигранные отнекивания бывшей, которые обязательно закончатся тем, что мне придётся сидеть за столом рядом с ней и напрягаться каждый раз, когда части наших тел будут прикасаться друг с другом.
— Максим, — понижая голос, произносит мать и качает головой, явно осуждая меня за такую резкость и отсутствие гостеприимности.
Я подталкиваю Свету к выходу, а когда мы исчезаем из поля зрения родителей, и вовсе хватаю за локоть, ускоряя шаг. Потому что уходить она явно не спешит.
— Ты можешь наконец-то прекратить кружить вокруг моей семьи? — с раздражением спрашиваю я.
— Мы живем на одной лестничной площадке, и с твоими родителями у меня прекрасные отношения, я не могу постоянно прятаться от них и искать глупые отговорки, чтобы не приходить в гости, — шипит она разъяренной кошкой.
— Так переедь.
— Не у всех так хорошо с деньгами, как у тебя, Максим, — и звучит это так, словно я захватил целый банк и пирую в то время, когда остальные перебиваются кашей на воде и картошкой.
— Так найди себе того, у кого все так же хорошо. Ты сможешь, я верю в тебя, — передразниваю ее и вздрагиваю, когда чувствую, как ее ладонь ложится мне на грудь.
— Слушай, — уже спокойней продолжает она, с ее лица слетает злость и раздражение, сменяясь тоской, — мне действительно очень жаль, что все так получилось. Я была глупой, наивной. Ты был моим первым и единственным мужчиной, и мне показалось, что... — Она отводит взгляд в сторону, прикусывает губу, подбирает слова. — Я совершила ошибку, Максим, ужасную. И мне бы очень хотелось вернуться обратно и все исправить. Мне плохо без тебя.
Ее рука движется вверх, поглаживает шею, щеку, Света прижимается ко мне, и я сглатываю подступивший к горлу ком, проклиная себя за то, что все ещё реагирую на ее запах и тело. Света как любимая игрушка детства: не тот возраст, чтобы играть, но и выбросить рука не поднимается, всё-таки столько воспоминаний с ней связано.