Афоризмы - страница 5

Шрифт
Интервал




Мне попадались люди, не любящие Чехова, но это были люди, не любившие никого, кроме самих себя.



Моя жизнь: одиночество, одиночество, одиночество до конца дней.



Мысли тянутся к началу жизни – значит, жизнь подходит к концу.



…Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.



Напора красоты не может сдержать ничто! (Глядя на прореху в своей юбке.)


Научиться быть артистом нельзя. Можно развить дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать – нет. Для этого надо родиться с природой актера


Моя любимая болезнь – чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная – геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.



Народу нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на 80, нас окружают идиоты, мошенники и жуткие дамы без собачек. Беда!



Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям – играй после этого Островского!



Недавно прочитала в газете: «Великая актриса Раневская». Стало смешно. Великие живут как люди, а я живу бездомной собакой, хотя есть жилище! Есть приблудная собака, она живет моей заботой, – собакой одинокой живу я, и недолго, слава Богу, осталось. Кто бы знал, как я была несчастна в этой проклятой жизни, со всеми своими талантами. Кто бы знал мое одиночество! Успех – глупо мне, умной, ему радоваться.

Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца


Ничего кроме отчаянья от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.



Нет болезни мучительнее тоски.



Ничто так не дает понять и ощутить своего одиночества, как когда некому рассказать свой сон.



– Нонна, а что, артист Н. умер?

– Умер.

– То-то я смотрю, он в гробу лежит…



Ночью болит все, а больше всего – совесть.



Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр вхожу, как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи.



– Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?

– Он находится слишком далеко от начала.



Одиночество как состояние не поддается лечению.



Одиночество – это состояние, о котором некому рассказать.



Однажды ей позвонил молодой человек, сказав, что работает над дипломом о Пушкине. На эту тему Раневская была готова говорить всегда. Он стал приходить чуть ли не каждый день. Приходил с пустым портфелем, а уходил с тяжеленным – вынес половину библиотеки. Она знала об этом. «И вы никак не реагировали?» – «Почему? Я ему страшно отомстила!» – «Как же?» – «Когда он в очередной раз ко мне пришел, га своим голосом в домофон сказала: "Раневской нет дома"».