Учился Игорь посредственно, без особых усилий. Наскоро разделавшись с бестолковыми заданиями, брался за книжку. Читал все, что попадало в руки.
– Ничего не понимаю, – расстраивалась мама, – вроде, уроки учит регулярно, а результат едва-едва удовлетворительный. Может, он у нас неспособный?
– Да ему просто скучно, – вступалась за внука бабушка. – Вот найдет свой интерес в жизни, быстро выучится всему, что сочтет для себя полезным.
Злейшим врагом семилетнего Игоря был восьмиклассник Серый – известный хулиган и бузотер. Весь двор его боялся и уважал. Игорь – ненавидел. Не за обиды свои ненавидел, не за унижения. За собственную трусость. Серый не был подрастающим классическим банбюганом с рано оформившимися бицепсами и большими лапами в темных мозолях, набитых о деревянные доски и кирпичи. Скорее – клоуном, что не менее опасно. Мелкий пацан с тонкими ручками, на которых рукава застиранной футболки полоскались черными пиратскими флагами. Злой на весь мир, агрессивный и непредсказуемый, как затравленный зверек, случайно выпущенный из клетки. Герой не для драки, скорее для провокации. Дрались за него преданные псы из стаи, науськанные и выдрессированные плюгавым вожаком. Игоря колошматили просто так, за безответность.
Все изменилось в одночасье, когда однажды прибежав после уроков в музей, он не застал на работе мамы.
– Уволилась, – недобро блеснув очками, сообщил директор растерявшемуся мальчику.
– Домой беги, Игорёк, – шепнула толстая и добрая тетя Клава-уборщица, давняя приятельница Игоря. – Тебя уж там, поди, заждались.
Еще ничего не понимая, он со всех ног припустил домой.
В кухне за столом сидел очень худой осунувшийся мужчина с глубоко посаженными колючими глазами, тонким птичьим носом и впалыми щеками. Темная рубаха, словно военная гимнастерка, была наглухо застегнута до последней пуговицы. Мама возбужденно хлопотала вокруг. Увидев Игоря, мужчина тяжело поднялся из-за стола навстречу:
– Ну, дай посмотрю на тебя, сын…
* * *
С того дня началась совсем иная, новая жизнь. Мать действительно ушла из музея и теперь целыми днями занималась хозяйством, сыном, собой. Из старушки-сиделки она вдруг превратилась в статную красивую даму на тонких высоких каблуках. Всегда сероватое, будто слегка припудренное музейной пылью лицо светилось мягким внутренним светом. В её гардеробе появились модные платья, сумочки, кокетливые цветные косынки.