В момент появления спасательной
группы, я сидел в кабинете и упорно скачивал на мобильный карту для
навигатора. Скорость была маленькая, паршивая, цифры то вздымались
вверх, то стремительно обрушивались вниз, грозя в единый миг
прервать соединение и обратить все мои старания в прах. Вскочив с
кресла, я перескочил через стол и выскочив в коридор.
- Летит! – Орал юрист, подпрыгивая и
радуясь как ребенок.
- Летит? – Из кабинетов показались
остальные, такие же возбужденные и взволнованные.
- На крышу, на крышу, - затараторил
Марк и первым рванул в сторону двери ведущей к пожарной
лестнице.
Дружной, но нестройной толпой все мы
бросились за ним, забыв про осторожность и соблюдение тишины. На
последнее можно было наплевать, так как рев машины приземляющейся
на крышу мог разбудить и мертвого. Быстро преодолев единственный
лестничный пролет, отделяющий нас от такой желанной эвакуации, мы
один за другим начали подниматься на крышу.
Выскочив последним, я на всякий
случай прикрыл за собой дверь, подперев её валяющимся тут же
железным прутом, забытым когда-то кем-то из рабочих, и вслед за
толпой ринулся к вожделенному борту с розой ветров и аббревиатурой
на борту, и застыл в оцепенении. Из открытой двери на нас смотрел
ствол автомата.
- Инфицированные есть? – Рявкнул
сержант, проводя стволом по нашей группе. – Я спрашиваю,
инфицированные есть?
- Нет, - я вышел вперед, поднимая
руки вверх. Сам до сих пор не знаю, почему я так сделал, но этот
жест явно разрядил обстановку.
Вздохнув, сержант опустил оружие и
что-то крикнул сидящему в вертолете, тот ответил, кивая и бурно
жестикулируя, и показывая на нас.
- Объясняю диспозицию, да заглуши
винты Серега, ни черта же не слышно, всю глотку сорвал. – Пилот в
кабине зашаманил над приборной панелью и вдруг наступила тишина. –
Объясняю диспозицию, - еще раз повторился военный. – Горючки мало,
берем на борт только женщин, стариков и детей. Только их, молчать,
- он вскинул вверх руку в штурмовой перчатке, мгновенно прекратив
волну возбужденных голосов. – Это не моя блажь, а распоряжение
командования. Только дети, старики и женщины, то есть те, кто, по
мнению отцов командиров, не способен держать в руках
оружия.
- А как же мы? - ахнул логист. – Как
же быть нам? Мы уже третьи сутки находимся взаперти. Ни оружия, не
боеприпасов у нас нет, да и еда кончается. Когда будет следующий
вертолет?