- Здорово, - я в сердцах ударил
кулаком по столу. – Ну как так? Как, я вас спрашиваю? Он же
буквально пару часов назад был преисполнен желания лезть с оружием
наперевес вниз и очень хотел жареного мяса?! Ну как?
- Сейчас узнаем. – Подойдя к столу,
Леха поднял сложенный вдове листок бумаги. – Это нам, похоже, -
пояснил он и, развернув послание, принялся читать вслух.
«Извините коллеги, что в эту трудную
минуту я вот так просто оставляю ваш коллектив, но в своем
существовании смысла более не вижу. Десять минут назад я
разговаривал со своей женой и дочкой по телефону. Они сейчас
закрыты в квартире и не способны выбраться наружу. Когда они
предприняли попытку выбраться из ловушки, были атакованы бешеными и
серьезно ранены. Как их не убили сразу, я лично не понимаю, но ясно
одно, мои близкие и родные женщины, все кого я так любил и ради
кого я жил, скоро исчезнут с этого света. Жить без них я не хочу,
так что другого выхода кроме самоубийства я не вижу.
От того, чтобы застрелиться, я сразу
отказался. Нечего тратить на такого, как я патроны. Они, скорее
всего, будут полезней живым, чем мертвым. Сброситься вниз мне не
хватило бы духу, так же как и вскрыть вены, так что я остановился
на единственном и, как вы теперь видите, наименее эстетичном
способе перехода в лучший мир.
Не осуждайте и не поминайте лихом.
Петр».
- Мда, - я в растерянности уселся на
стул и, уставившись в потолок, закурил. – Вот она, смерть,
костлявая старуха. Взяла да подкралась с самой неожиданной стороны,
оттуда, откуда её и не ждали.
- Зря это он, - покачал головой Марк,
- ой, как зря. Выпил бы лучше, с нами поделился, может быть и
полегчало бы.
- Вряд ли, - пожал я плечами. – Я бы
вот не знаю, как поступил, если бы родители умерли. Может и так, а
может иначе. Я Петру не судья.
- И я, - согласился Алексей, -
печально уставившись в одну точку. – Он сам себе судьбу выбрал, так
что уж теперь рядить-судить.
- Надо бы тело убрать куда, -
предложил охранник. – Не гоже мертвеца вот так просто
оставлять.
Подойдя к окну, я сорвал с него
занавеску и, разложив ее на полу, мы общими усилиями переместили
тело покойного.
- Куда его? – тихо спросил
Леха.
- На крышу, - я внимательно посмотрел
на товарищей, стараясь определить по лицам, что ни сейчас
думают.
Юрист находился в растерянности.
Взгляд бегал, губы слегка подрагивали, казалось вот-вот, и он
сейчас расплачется. У Марка же лицо было непроницаемым, и только
лишь в глазах читалась тоска и сожаление по бессмысленно
потраченной жизни.