Осторожно притворив за собой дверь, я
уселся напротив, положив на колени автомат, с которым не
расставался уже вторые сутки. Подперев одной рукой голову и
стряхнув на пол пепел, я посмотрел на часы. Было десять минут
третьего.
Леха зашевелился, застонал и вдруг
открыл покрасневшие глаза, уставившись в меня цепким колким
взглядом.
- Похоже, все я, Костик, - произнес
он еле слышно, растрескавшимися губами.
Плеснув в кружку немного холодной
воды, я поднес её к губам больного и, дождавшись пока он утолит
жажду, произнес.
- Бред, Леха. У тебя просто жар.
Налопался вчера просроченных устриц, вот и скрутило. Завтра еще
потравишь и проснешься как новенький.
- Нет, - юрист попытался привстать,
но силы окончательно оставили его и он тяжело рухнул на диван. –
Нет, это конец. Слабенький я оказался. Вон как скрутило.
- Да не сгущай ты краски, - начал
было я, но был остановлен слабым кивком.
- Костик, - Леха раскашлялся и
потянулся за кружкой. Отхлебнув немного, он посмотрел на меня
помутневшими глазами. – Костик, обещай мне.
- Что угодно Леха, - я жизнерадостно
кивнул.
- Обещай, что не позволишь мне
топтать землю, после того, как я перерожусь. Не хочу я этого. Не
правильно это и мерзко. Я бы из окна сиганул, или как логист
повесился, если бы сил хватило. Обещай мне, как только подниматься
начну, сразу пулю в голову.
Я внимательно посмотрел на умирающего
товарища, того, кто совсем недавно смеялся, шутил, делился планами
на будущее и вообще был неплохим человеком, и теперь так
стремительно угасал, на моих глазах превращаясь из крепкого
пышущего жизнью и здоровьем молодого мужчины в бледную его
копию.
- Обещаю, Леха, не сомневайся. –
Ладонь моя уверенно легла на цевье автомата. Знал бы ты, Леха,
какими усилиями мне далась эта самая уверенность. Когда юрист
попросил застрелить его после смерти, во мне будто все оборвалось.
В один момент я будто осознал все то, что случилось, как будто до
сих пор я отрешенно смотрел на мир сквозь призрачную пелену, и
чья-то жестокая рука вдруг сорвала её с моих глаз, выставив напоказ
всю мерзость происходящего. Но не мерзость была тому виной, не
мертвяки, тянущиеся к тебе, скрюченными смердящими лапами, а
осознание конца. Кончилось все. Закончились пикники на природе,
пьянки в барах, походы в кинотеатры на выходных. Закончился
вечерний бильярд и футбол по телевизору. Закончился новый год,
шопинг, летний отдых на пляже. Закончились автомобильные пробки,
новые компьютерные игры. Подошли к концу бесконечные мыльные оперы,
как впрочем, и телевиденье в целом. Не будет ни олимпийских игр, ни
гонок первой формулы, ни зимнего биатлона. Будет только смерть,
смрад и нечистоты, да автомат в руках, пока есть патроны.