- Я тебя легче, - пояснил я Марку, -
так что спущусь гораздо быстрее. Далее скинем вещи, и спустишься
сам, а я буду прикрывать, стоя на кабине. На все, про все, думаю
надо выделить не более пяти минут. Промедление и твари могут
запеленговать нас, таких вкусных, и решить, что мы собственно
только для того пожаловали, что у них время завтрака.
С расчетом времени, которое следовало
бы потратить на спуск нашей маленькой команды, я немного
поторопился. Одни мои кульбиты на раскачивающейся во все стороны
тонкой веревке, заняли порядка пяти минут, за которые ни то, что
жизнь пролетела перед глазами, так еще и большая часть Большой
Советской Энциклопедии. Наконец, подошвы мои коснулись брезента
кузова, и тут я понял, что допусти большую ошибку.
- Что застыл? – донесся из окна
взволнованный голос охранника.
- Крыша!
- Что крыша?
- Мягкая. Скольжу я по
брезенту.
- Так скользи дальше, до земли метра
четыре.
Я сглотнул слюну и посмотрел вниз, на
раскачивающуюся под ногами землю.
- Тебе легко говорить, ты на ниточке
над землей не болтаешься.
- Прыгай дурак! – Начал ярится Марк.
– Прыгай и бегом на кабину.
Закрыв глаза, я отпустил руки и
заскользил по шершавому материалу крыши, пока вдруг не уцепился
пальцами за жесткий деревянный борт грузовика. Открыв глаза, я
посмотрел вниз и ухмыльнулся. Между ступнями и асфальтом было не
больше десяти сантиметров. Разжимать пальцы снова было существенно
проще, а адреналин, бушующий в моей крови, заставил рвануть с места
и через секунду, я, оттолкнувшись от земли, оказался около
водительской двери. Дернув ручку и убедившись что она не заперта,
я, не веря в свою удачу, одним прыжком оказался на крыше и, сдернув
с плеча автомат, щелкнул затвором.
- Готово!
- Вещи спускаю!
Веревка быстро убежала вверх, и через
полминуты Марк принялся стравливать её назад, предварительно
прицепив к концу две объемные сумки с нашим скарбом.
Сонные ленивые мертвяки только сейчас
начали отходить от своего ночного оцепенения, и двигались медленно,
вяло переставляя конечности. Вздернув ствол, я тщательно выцелил
первого и плавно потянул за спусковой крючок. Есть. Толстый мужик в
рваном сером плаще и черном костюме, когда-то дорогом и брендовом,
а ныне измазанном грязью и кровью, завалился на бок, запачкав
содержимым черепушки двух остальных, что вяло плелись за ним в нашу
сторону. Успех следовало закрепить, но больше подобного
гусарствования я себе позволить не мог. Мало помалу бешеные
наращивали темп. Очнулись и те, что изображали мебель в дальнем
конце улицы, и как будто в замедленной съемке начали поворачивать
головы в сторону мельтешащих теней. Также появилось несколько
шатающихся и смердящих фигур, выходящих из за угла здания. Приняв
сумки, я соскочил с крыши и, обежав машину, не глядя, зашвырнул их
за борт, а потом присев на одно колено вновь нажал на курок.
Гаркнув трижды, автомат дернулся, и еще один, самый ближний ко мне
мертвяк, молодая женщина с обезображенным лицом, вдруг остановилась
и рухнула вперед, показав развороченный затылок.