Вечерним вьюнком
Я в плен захвачен… Недвижно
Стою в забытьи.
– Мацуо Басё.
Вероника ворвалась в мою жизнь совершенно неожиданно. Произошло это в Пномпене, столице далёкой Камбоджи. Мы встретились тёплым январским вечером на набережной Сисоват, где рано или поздно оказывается каждый бродяга, ступивший на кхмерскую землю. К моменту нашего знакомства Вероника уже год странствовала по Юго-Восточной Азии, перебиралась из города в город, но нигде подолгу не задерживалась. Типичная одиночка, она избегала дружелюбных бэкпэкерских компаний, но не была похожа и на тех занятых духовными поисками личностей, что ищут посвящения в эзотерические тайны Востока. Она была сама по себе и шла своим собственным путём, едва ли похожим на пути людей, стремящихся что-то получить от мира.
На момент нашего знакомства Веронике было тридцать шесть лет, хотя не выглядела она даже на тридцать. Совсем маленькая – она едва доходила мне до плеча, скорее хрупкая, чем худощавая, с выразительными тёмно-зелёными глазами и очень противоречивым нравом. Вероника обладала редким умом и умела быть хитрой до коварства, удивительным образом оставаясь при этом неизменно искренней. Умиротворённая и спокойная, она временами вдруг взрывалась вспышками чувств, проживала их до самого дна и тут же снова становилась безмятежной.
Вероника не казалась ни счастливой, ни несчастной – она как будто обитала в параллельной человеческому счастью реальности. Каждый её взгляд, движение и слово источали жизнь, но при общении с ней невозможно было отделаться от ощущения, что на самом деле она живёт в запредельной пустоте и одиночестве.
– То огонь, то лёд, то пушинка, то скала… Где ты настоящая? – спросил я её однажды.
– Я – всё, – коротко ответила она, бросив на меня свой особенный взгляд, в котором действительно читалось это «всё».
Четыре месяца, проведённые с Вероникой в путешествии по Камбодже, превратились в целую отдельную жизнь. Мы были словно одной породы, и это объясняло многое. Чаще мы молчали, чем говорили, а когда говорили, то важнее были не слова, а паузы тишины, через которые между нами выстраивались невидимые мосты. Мы проникали в сны друг друга и вспоминали прошлое друг друга. Порой мне казалось, что мы исполняем никому не ведомый танец среди призрачных теней древних, заброшенных святилищ, под тихую музыку, которая значительно старше человеческого рода. Мы стояли спиной к спине, когда танцевали, потому что танцевали мы в зазеркалье. Таков был путь, по которому шла Вероника, и на который было суждено ступить и мне. Она называла его путём зова, а иногда – путём нерождённых.