Мне стало слегка некомфортно, и я спросил: «А в горах для меня яму уже вырыли?» Шутя-смеясь, я попытался съехать от поединка в горно-лесном массиве и возможных негативных последствий в виде сбрасывания меня с горы Ай-Петри или массового забивания камнями и палками. Пытаясь ретироваться, я услышал в спину обидное: «Ну что, обоссался?» Меня передернуло… Я молча развернулся и обреченно побрел в горы. Татарские массы хлынули за мной в ожидании зрелища. По дороге на всякий случай я упомянул, что я не обычный урка, а военнослужащий, служивший в Чечне и прочих горячих точках. На этой почве со спецназовцем у нас завязалась беседа касаемо мест службы и прочего… Несмотря на легкий позитив в отношениях с одним из 100 человек – вы не поверите, но их количество достигло примерно этой цифры, вариантов у меня не было: в случае моей расправы с бойцами меня ждала еще максимум победа над парой-тройкой татар, а потом – позорное забрасывание камнями, так как эти предметы ближнего боя из рук возбужденной толпы не выпускались. Тем не менее на ближайшей поляне я снял с себя шлепки и вступил в бой с боксером, который занял профессиональную стойку и выбрал приличную дистанцию.
Бой – это слишком серьезное определение того, что происходило в действительности. Я напоминал медведя, объевшегося бродящих яблок, который пытается укусить охотничью лайку. На все мои попытки сблизиться и тем более ударить татарин-боксер отвечал профессиональным увеличением дистанции и другими уходами из ринговых схваток. Не знаю, сколько бы продолжался этот уморительный бой, который был больше похож на цирковое представление, если бы в круг не вбежала моя супруга, вооруженная моими шлепанцами.
Всё это время она ждала меня в одном из кафе, однако когда среди торговцев начались суета и ажиотаж, она соотнесла их с моим взрывным характером и возможностью беды. Выдвинувшись на поле брани, супруга быстро надавала по физиономиям шлепками мне и боксеру, устроив моментальный брейк. Надо отдать должное татарам: женщину они не тронули, и ситуация начала сходить на нет. По дороге с гор к ненавистным кафе поступило предложение выпить. Я моментально на него согласился.
Супруга, чтобы исключить эскалацию конфликта, зашла в душное помещение, где нетерпеливо наблюдала, как я с парой-тройкой татар пил за дружбу народов теплый коньяк. Когда на старые дрожжи и психологическое напряжение легло 250 местной чачи, я поплыл.