Царила непринужденная обстановка: ни встречать, ни провожать никого не требовалось. Гости могли поиграть в шахматы, но главным увеселением считались танцы. Поначалу танцы считались крайне безнравственным развлечением. Собравшиеся сидели как немые, дичились друг друга. Все держалось на царе, его воле, умении организовать встречу, расшевелить пришедших. И если бы не Петр, ассамблеи не вошли бы в обычай. На вечерах существовало полное равнство: каждый мог пригласить на танец даже государыню и ее дочерей.
Развеселившийся царь сам нарушал порядок и приказывал оставаться дольше положенного часа. Танцы продолжались до тех пор, пока это угодно было царю. Иногда, шутки ради, Петр ставил в ряды танцующих самых дряхлых стариков вместе с молодыми девицами, а сам танцевал в первой паре. Все обязаны были делать то, что выделывал сам царь (а танцевал он весьма искусно). Гости уже валились с ног, старики задыхались, кряхтели, страдали отдышкой, падали. Петр сердился и заставлял неудачных танцоров выпивать Кубок Большого Орла (емкостью несколько литров). Провинившийся, выпив под наблюдением царя изрядную долю, совершенно пьянел, утрачивал человеческий образ и часто после этого болел. Такой участи не избегали и женщины.
Тут же в зале курили, закусывали, выпивали. Теснота, духота, разгоряченные тела, самые грубые шутки никого не стесняли. Если кто, при подходе Петра, почтительно не вставал, он сейчас же подвергался наказанию и должен был осущить штрафной бокал.
Шуты кричали, оглушая гостей, насмехались над ними, на потеху затевали между собой драки. Царь передразнивал неловкого танцора и под громкий смех собравшихся подражал ему.
Пили лихо, танцевали до упаду. Петр любил подпоить своих сотрапезников и послушать их речи. Пьяные дрались, ругались, женщины старались унять враз ставших драчливыми мужчин.
На одном из вечеров один иностранный офицер расхвастался в своих подвигах, показывая в разговоре полное незнание военного дела. Петр послушал его, рассердился и неожиданно плюнул хвастуну в лицо.
Старик – придворный прославился невероятной прожорливостью: он мог поглотить огромное количество желе. Иногда, Петр подходил к нему и лично кормил, вваливая в глотку старика бесчисленные порции сладкого, требуя шире разевать рот. Когда оюжора прикрывал рот, царь своими руками насильно раскрывал его (чем не эпизод с Самсоном?) и продолжал процедуру.