Ягда была женщиной средних лет, пережившей смерть пятерых своих детей, умерших от различных болезней, потерявшей мужа и заменившей его молодым, отважным воином. Впрочем, и с ним, ставшим отцом ее единственной уцелевшей дочери, Ягда не долго прожила в мире и покое. Вот уже несколько месяцев, как он таинственно исчез из племени, после яростной схватки с властной женой. Жители деревни судачили о какой-то романтической истории, но никто не вдавался в подробности, опасаясь навлечь на себя гнев главы рода, у которой везде были свои уши.
Девочка предстала перед испепеляющим взглядом правительницы. Та восседала на большом плоском камне, покрытом шкурой медведя, в обычной позе жителей деревни. Мы бы сказали, что она сидела по-турецки, но Турции тогда не было и в помине, так что это название, увы, не подойдет. Впрочем, не будем отвлекаться на мелкие детали. Айна понимала, что спасти ее может только чудо. Пока ей не дали возможности объяснить происшедшее, к ней даже не обращались. Женщина, поймавшая девочку у котла, кратко изложила суть дела. Повисла невыносимая пауза, давившая на испуганного ребенка сильнее любых криков, к которым она была готова. Зула, притаившаяся за спиной матери, что-то торопливо нашептывала ей и время от времени злорадно выглядывала из-за густой копны материнских волос, сияя от переполнявшего ее чувства победы. Свое, неуместное по ситуации, ликование она периодически прикрывала маской озабоченности.
– Я давно тебе говорила, что от нее всего можно ждать. Мерзкая тварь чуть не отравила нас. – слова Зулы прорвались, как угли из полотняного мешка, в котором их было не удержать. Накал ненависти перешел границы сдержанности.
– Помолчи. – тихо сказала Ягда дочери и, сжав губы еще плотнее, пристально посмотрела на маленькую виновницу переполоха, сиротливо стоявшую в центре большого помещения. В ее поведении не было даже тени спешки, так вальяжно ведет себя кошка, решившая поиграть с пойманной добычей.
В небольших поселениях новости разносятся молниеносно. Поэтому не удивительно, что Юна почти сразу появилась в «зале суда». Не отдышавшись после стремительного рывка, она бросилась на колени перед правительницей:
– Умоляю, накажи меня. Делай со мной что хочешь. Только не тронь невинного ребенка. Не срывай зло на ней!