Крайний ряд двигался, медленно, но все же двигался. Со мной поравнялся блестящий, наполированный Пыжик—кабриолет цвета серебристый металлик. Дама, сидевшая за рулем самым наглым образом красила губы, глядя в зеркало заднего вида и одновременно с этим давила на педаль газа, даже не смотря на дорогу. Наверное, у особы было какое—то внутренне чутье, потому что, не переставая покрывать свои уста густым слоем ярко—малиновой помады, она остановила машину.
Даже завидно немного стало, честное слово.
Усмехнувшись, я уставился на мадам с нескрываемым интересом, подперев щеку рукой, что покоилась на дверце. Девушка пристально разглядывала свое отражение, а потом просто… подмигнула ему и широко улыбнулась.
Я тихо хмыкнул. Дамочка села поудобнее и положила руки на руль, а затем нажала какую—то кнопку. Даже с закрытыми окнами я услышал громкие и ритмичные басы, а потом не смог сдержать широкой улыбки – она принялась подпевать. Немного опустив окно, прислушался и чуть не заржал в голос.
Все говорят, что я плохой, но это временно
Хочу, чтоб от меня ты была беременна
Во дает… Смешная.
Мне посигналили сзади, и я быстро дернул рычаг, продвинувшись вперед. Левый ряд тоже пришел в движение, и серебристый Пежо быстро скрылся из вида, подмигнув мне на прощание задними фарами.
Видно, не судьба.
It’s a bad man’s world
It’s a bad man’s world
It’s a bad man’s world
Jenny Lewis «Bad man’s world»
Заброшенный аэродром в ночное время суток преображается до неузнаваемости. Единственное место, где проводятся уличные гонки и единственное место, которое не накрывает полиция. Дорога эта практически не используется, поэтому опасности и угрозы лихачи на тюнингованных тачках никому не несут. Главное – незаметно передвигаться по городу, что для многих просто невозможно – подсветка днища в стране запрещена, но разве стритрейсеров это волнует?
– Привет! – сильный удар по обтянутому кожей плечу мог бы разлететься хлопком в ночном воздухе, если бы не рев двигателей.
– Привет, – пробормотал я, разглядывая новоприбывшие машины.
Несколько новичков на приличных тачках заставляют понервничать. Моя старушка, БМВ пятой модели двухтысячного года, конечно, хороша, но иногда капризничает.
– Ссышь? – словно прочитав мои мысли, хихикнул Морпех.
– Иди ты.
Подняв капот, я еще раз бегло проверил все ли в порядке. Удовлетворившись, выпрямился, но тут же застыл на месте, услышав громкую музыку: