– Тебе не уйти отсюда живым, грязное чудовище! – с излишней (на взгляд Линрха) патетикой воскликнул Ситан и метнул нож в орка.
Линрх непринужденно отбил слегка поблескивавшее в лунном свете лезвие, оно оцарапало ему кожу на запястье и воткнулось в стену позади орка.
– Неужели ты думал, что этот маленький нож способен остановить меня? – усмехнулся Линрх.
Ситан, отползая к окну, через которое он проник в комнату (во всяком случае, оно было разбито, так что такой вывод имел под собой весомые основания), и, по-видимому, не имея больше никакого оружия, которое можно было использовать, в ответ заливисто расхохотался и произнес:
– Этот нож был смазан ядом, так что ты уже нежилец! А вот у меня еще есть шанс спастись! – с этими словами он резко вскочил, выпрыгнул в окно и резво припустил по вымощенной камнем дороге.
Линрх вразвалочку подошел к окну, наполовину высунулся из него и метнул в убегающего от него юношу топор. С громким хрустом, который наверняка разбудил половину поселку, оружие вонзилось в спину Ситана, и тот рухнул на землю.
– Это ты нежилец, дорогой мой! – осклабился орк. – А вот на мою расу воздействует лишь один яд, и готовить его умеют только у меня на родине!
Линрх отвернулся от окна, пересек комнату, подобрал выброшенный Ситаном топор и направился к двери. В проеме путь ему преградил Камис.
– Ты убил его? – спросил старик.
– А не должен был? – с вызовом ответил орк.
– Да нет, ты был в своем праве! – пожал плечами Камис. – Просто Ситан – внук моего друга, погибшего много лет назад, и я очень сожалею, что он так кончил!
Линрх на это ничего не ответил и, отодвинув старика в сторону, отправился дальше по коридорам помогать местным охранникам отразить нападение людей Ситана.
Камис же подошел к окну, взглянул на труп юноши, решившего за одну ночь изменить вектор политики сообщества вольных мореплавателей, да так и простоял, глядя на него до самого рассвета.
***
– С ней все будет в порядке? – не отрывая взгляда от сильно побледневшего лица Вараниэль, спросил Линрх.
Эльфийка лежала на столе в доме местного лекаря, ее грудь и ноги были накрыты простыней, а живот, в котором зияла рана с запекшейся по ее краям кровью, открыт.
– Не знаю! – честно признался лекарь, средних лет мужчина, нанося на рану какую-то дурнопахнущую мазь. – Если бы у нас был чародей или гоблин, с их способностями к изготовлению целебных средств из всего, что растет под ногами, то она бы через день встала на ноги. А так …, – он тяжело вздохнул и замолчал.