Старый стоял, упершись лбом в холодный ржавый металл ворот, одним глазом кося в узкую, не шире ладони, только для стрелы или если копьем ударить наружу, щель амбразуры. Снаружи тянуло ночной прохладой. От холода всего передергивало, подрагивали плечи. Не стоялось. Хотелось куда-то бежать, что-то делать. Но что? Прыгали мысли:
«Если патруль успел, если все как надо сделали, если вход и выход заперли, то может обойтись. А если нет? Кто там бился? Селяне с топорами и арбалетами? Ночью, с пожаром… Ой, беда, беда… Да, не оттуда ждали-то. И как же – с юга, выходит, что ли? А свободные, свободные-то – пропустили, значит? Или… Эх, рано, рано. Не готовы…»
Он замер, чуть привстав на цыпочки, обратившись в слух: показалось, шум там какой-то.
– А? – глянул вправо, на стрелков. – Или показалось мне? Слушать всем!
Шепот раздался рядом, почти возле уха, с той стороны ворот:
– Возвращаются, Старый. Идут наши. Встречайте.
– Как – идут? Уже? – и через почти незаметную паузу. – Все идут?
Отвернулся от амбразуры, прикрикнул вполголоса на оставшихся молодых:
– Мечи в руки, ребята! Быстро-быстро-быстро! К воротам! Готовсь! Эй, стрелки, глядеть в оба!
Замерли все на своих местах. Отряд мечников с короткими мечами, собравшийся тесной кучкой у ворот. Стрелки с арбалетами, нацеленными в ночь. Караульные внешних постов, залегшие по опушке недалекого леса.
Хоть и выжигали постоянно лес, хоть и вырубали кустарник, а все же от опушки до ворот – только-только стрелой не достать. Близко лес. Близко опасность. Потому и в напряжении всегда караульные. Потому и идут, как на смерть каждый раз, те, чья очередь караулить снаружи.
Шум неподалеку, шаги, веселый шепот в амбразуру:
– Наши, все! И с добычей какой-то! Тащат с собой чего-то!
– Приготовились! – дал отмашку Старый. – Начали!
Двое сдвинули засов, тут же подперев рычагами створки ворот. Потом потихоньку стали отпускать. Стрелки приникли к ложам арбалетов, не спуская глаз с темноты, царящей вокруг, целя прямо, в сторону леса, а те, что у ворот, чуть вкось, вперекрест по площадке перед воротами.
Старый шагнул чуть в сторону, освобождая место двум мечникам, позвал:
– Петро?
– Я тут! – откликнулся тот снаружи.
– Порядок знаешь. Ты – последний. Ну, начали?
– Первый! – крикнул Петр.
– Первый! – повторили стрелки у амбразур. Чуть шевельнулась одна створка ворот, в узкую щель с трудом протиснулась темная фигура. Двое тут же отвели его, придерживая за руки и держа мечи наизготовку, упертыми в его бока, в дальний угол, к фонарю, повернутому к стене, чтобы не слепить стрелков.