– Вроде да, – Зак оглянулся и с удивлением увидел, что Лирзак сотоварищи медленно бредут прочь. – Ну, ты даёшь! Да ты вообще!
– Извини, что применил голос к тебе, – прошептал Бенедикт. – Но мне казалось, это может сработать. Они ведь живые, несмотря на свой… состав.
– Это что, на всё живое вот так действует?! – спросил Зак.
– Да, – просто ответил Бенедикт.
– Мать твою! – с чувством произнёс Зак. – Ещё чуть-чуть и я бы тебя трахнул от большой любви!
– Зак, я бы попросил не упоминать мою матушку. И ещё раз приношу извинения…
– Прости, брат! – Заку стало стыдно, – Прости. Чёрт! Стель!
– Надо обработать рану, – прошептал Бенедикт. – И убираться. Когда господин Лирзак отойдёт достаточно далеко, чары развеются. И они очень сильно захотят вернуться, я полагаю.
– Валим отсюда, – констатировал Зак. – И пора поговорить с Саганом.
– Можешь начинать, – прозвучал вкрадчивый баритон. Зак резко обернулся и узрел фавна, стоящего у самого купола.
– Я бы сейчас выпил, – подумал вслух Зак. – Как-то это всё слишком.
– Собирайте вещи, убираемся отсюда, – в голосе Сагана прозвучали металлические нотки.
– А как же задание? – прошептал Бенедикт.
– Расширение зла вашими силами воспринимается Оракулом как положительное действие.
– Этого не может быть! – прошептала Стель. Все разом обернулись к ней.
– Может, – ответил Саган. – Я виделся с Иуаррофракксом. Большая игра началась.
– И что это значит? – спросил Зак, уставший от загадок.
– А вот это ещё предстоит узнать, – ответил Саган. И повторил: – Уходим отсюда!
Стель попросила перенести медицинскую капсулу в свои покои. Тут уже вовсю трудились служащие, изменяя пространство. Эти дурацкие пруд, замок и беседки уже исчезли. Лежа внутри прозрачного купола, она наблюдала, как достижения эльфийской архитектуры исчезают, а вместо них формируется лесное пространство и её маленький охотничий домик. Что-то изменилось в ней. Что-то, чего сама она ещё не понимала. Но это что-то очень хотело изменений. Как внутри, так и снаружи. Она с теплотой вспоминала Зака и Бенедикта. Этих странных животных, которые оказались верными. И это было необычным чувством. А вот про Сагана думать совершенно не хотелось. Жгучий стыд накрывал её всякий раз, когда она вспоминала ту ночь. Ещё противнее было думать о том, что вина её и только её. Вздохнув, она расслабилась и постаралась уснуть.