Второй – помоложе – дергался, стараясь избавиться от пут, подольше. Даже попытался зацепиться кляпом за острый скол елового корня.
– Куда ты торопишься, – недобро усмехнулся Свет, рывком сажая его на лапник, – хочешь поговорить?
Он сунул к глазам парня (на воина тот пока не тянул) свой нож – длинный, больше похожий на воинский кинжал. Маленький – так назвал его охотник – откинулся всем телом назад, мгновенно лишившись надменного выражения лица и замер, натолкнувшись затылком на вовремя подвернувшийся ствол другой ели.
– Кто вы? – спросил Свет второго, Большого со шрамом; тот не шелохнулся, так же безразлично глядя в пространство, и охотник понял, – чужеземец не знает этого языка.
Впрочем, Свет подозревал, что его родной язык вообще мало кому знаком в этом мире; зато сам он знал еще один – дуганский – которому его обучил учитель, мастер Ли.
– Кто вы? – повторил он уже по-дугански, который, если верить учителю, был распространен повсеместно, потому что его предпочитали торговцы.
Не верить мастеру Ли не было оснований, и молодой охотник сейчас лишний раз убедился в этом. Большой по-прежнему не шевелился, однако уголки его глаз предательски дрогнули.
– Сейчас я вытащу, – сказал Свет, взявшись за кляп, – крикнешь – умрете оба. Ты понял меня?
Большой помедлил и кивнул, глядя так же мимо охотника.
Свет рывком освободил ему рот и посадил рядом с Маленьким. Незаметно подкравшийся Волк сел напротив, показав громадные клыки.
– Кто вы, – опять повторил охотник, – и что вы здесь делаете?
– Позор! – воскликнул вдруг тот, и затянул, словно погребальную песнь, – позор воину, связанному рукой ребенка.
Ребенок, ростом и статью ничем не уступавший причитавшему, усмехнулся:
– Может, он ответит? – и взялся за кляп Маленького.
Большой вдруг выгнулся к товарищу всем телом и, обратив к нему взгляд своих темных глаз, быстро бросил прямо в лицо Маленького несколько гортанных слов. Этой фразы Свет не понял; так же, как не понял – почему Большой внезапно обмяк, откинулся на спину, и уставился теперь широко распахнутыми глазами в небо. Второй, с испугом и видимым внутренним борением глянув в глаза охотника, не стал ждать, когда кляп освободится для последних в жизни слов. Он гордо выпрямился сидя и, усмехнувшись прямо в лицо врагу, тоже обмяк. Маленький скользнул по стволу и растянулся рядом с товарищем; тоже с открытыми глазами.