Может быть, виновато стремление найти идеал, отвечающий моим побуждениям, неясным для меня самого, а может, нежелание что-либо действительно менять. Все это были лишь эксперименты по налаживанию коммуникации с настоящим миром, от которого меня довольно долго отгораживала опека отца. Одна дщерь порока, имени которой не запомнил, заметила: «Ты словно боишься, что если между нами возникнут отношения, то это наложит на тебя какие-то обязательства. Какой смысл звать меня на встречу, если на самом деле тебе это не нужно?»
Пожалуй, так и есть: я и правда боялся обязательств. Странным образом природа спроектировала людей так, что для удовольствия нам необходимо чем-то жертвовать – а иначе не получается, – но я желал не жертвовать, а наслаждаться, не делясь ни с кем. Только брать, ничего не давая взамен. Некоторые могут меня осудить, но этого хотят все. Между прочим, мое первоначальное желание расшифровать сайт Key было продиктовано стремлением открыть тайну всемогущества, оставаясь при этом в тени: превратиться в этакого кукловода всего мира, не меньше. Это вполне отвечало размерам моего тщеславия.
Как такой, как я, может оказаться на вершине социальной пирамиды? Правильно: только если я сам ее спроектирую и построю. Но для начала я нуждался хотя бы в ком-то, кто бы в меня поверил и начал мне поклоняться. И я нашел ее, совершенно случайно заметив, что на остановке прямо под окнами моей квартиры сидит и горько плачет какая-то дворняжка. Так папа называл всех девушек без хорошей родословной (он считал главным в женщине породу, благородную кровь).
Ее звали Олькой. Родом из Брянска. В Москву ее вызвал любимый парень, приехавший за хорошей жизнью и большими деньгами. Он нигде не работал, снимал вскладчину с бригадой строителей квартиру и приторговывал Олькой, заставляя ее спать с ними по очереди и работать продавщицей днем на вещевом рынке, отнимал у нее все деньги, взамен обещая жениться. И вот он ее бросил, выгнал на улицу без гроша и без документов, променяв на связь с престарелой москвичкой, хозяйкой скорняжной мастерской, старше его аж на тридцать лет.
Невысокая, некрасивая девушка, с широким рязанским лицом (поросячьи глазки, нос картошкой) и невыразительным ртом. Единственным достоинством была ее молодость и свежесть, которые безраздельно принадлежали мне. Олька стала моим домашним зверьком, преданным и немногословным. Позволяла делать с ней все что угодно. Любовница и домохозяйка одновременно, благодарная мне за жалость.