У меня и так были довольно неплохие накопления – раньше тратить было особенно некуда. Ещё пока я работала, на жизнь уходило обычно не больше половины зарплаты. Не то чтобы я на что-то копила. Просто деньги оставались.
Когда я не вышла на работу, несколько дней мне даже никто не звонил. Только на четвёртый день начали раздаваться настойчивые звонки. Я не брала трубку, чувствуя себя маленькой нашкодившей девочкой. Один, два, три, четыре звонка за день. На следующий день – ещё два. И, наконец, на третий – последний звонок. Я успела возненавидеть мелодию на своём телефоне, так что попросту включила беззвучный режим и положила айфон на мягкий стул экраном вниз. Выключать его мне почему-то не хотелось. Мне казалось, что этим жестом я словно бы признаюсь в каком-то преступлении, подтвержу, что намеренно скрываюсь.
Звонки прекратились, но через неделю, к моему удивлению, мне пришла автоматическая СМС от «Сбербанка» – на мою карточку как ни в чём не бывало упала зарплата.
Оказывается, когда живёшь, не выходя из дома, для хорошей жизни вполне хватает 20–25 тысяч. На эти деньги можно покупать качественную еду, разные мелочи для умывания, заказывать лекарства в аптеке и даже диски с фильмами. Если просто перестать думать о том, что думают о тебе другие люди, не приходится тратить денег на товары с излишне наглой маржой. Не нужна статусная одежда, тональные кремы, которые оцениваются в несколько тысяч рублей за несколько сотен миллилитров. Не нужны чашки кофе из «Старбакс» по 250 рублей, билетики на метро по 30, не приходится ездить на такси за 500. Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется, что люди по большей части ходят на работу, чтобы оплачивать возможность ходить на работу. Я выскользнула из этой системы.
Украинские поселенцы, оккупировавшие квартиру моей сестры, продолжают стабильно переводить на мою карточку дань, так что я чувствую себя каким-то петербургским дворянином XIX века, который живёт за счёт доходов от крохотной губернской деревеньки. Но это так, фантазия. Связи с дворянами у меня, конечно, нет. Я хуже их. Я иждивенец этого общества, потребляющий товары и ничего не производящий, кроме мусора.
Мусор… Ох, с ним особенная история. Обычно я ловлю в коридоре соседского мальчишку. Не помню точно, как его зовут, по-моему, Боря. Я задабриваю его пятьюдесятью рублями или какой-нибудь приятной съедобной мелочью, просовываю ему наполненные мусором трёхслойные мешки и прошу выкинуть их в мусоропровод.