– Жаль, очень жаль… я уж было понадеялся, что вы останетесь навсегда.
– Знаете, я бы сам тут остался, ведь это дом, где я родился, это дом моей матери… «И не только по этой причине», – мелькнуло у него в голове, когда он посмотрел на Элен.
– Вы уже познакомились? – спросила внезапно появившаяся Элен, держа в руках огромный букет роз.
– Ну что, – сказал Луи, – предоставляю в качестве собеседницы мою дочь. С этими словами он удалился. Элен и Мариэль остались одни.
– Элен, зачем вы нарезали столько цветов?
– Вам. За то, что вы помогли мне. Подарите их своей матери. Думаю, она будет рада.
– Матери – пожалуй, но Пончик не получит ни одной розочки. Спасибо, Элен. – И он как тогда взглянул на девушку.
– Позвольте вас спросить, Мариэль…
– Пожалуйста.
– Кого вы назвали?…
– Пончиком?
– Да.
– Свою младшую сестру Рози. Она у нас толстенькая и кругленькая, как пончик. Вот я и дразню её.
– Зачем же дразнить? Ваша сестра, наверное, ещё маленькая, а маленькие дети все полненькие…
– Да я бы и не делал бы этого, если бы она не обзывала меня «худым», ещё и говорит: «Лучше быть таким пончиком, как я, чем таким худым, как Мариэль».
– Вы вовсе не худой, а вполне нормальный человек.
– Ну, вот и мать моя мать так же считает, а сестра не известно почему, издевается надо мной.
– Бросьте, Мариэль, она делает это не нарочно, я уверена, что она просто шутит.
– Ага, если бы вы видели, с каким серьёзным лицом она это говорит… Может, мне действительно стать толстым, шириною с эту калитку? – пошутил он.
– Тогда, Мариэль, вы просто будете застревать в ней! – весело сказала Элен, и они оба засмеялись.
– Мариэль, если вы хотите, чтобы розы не увяли, их нужно поставить в воду. Сейчас очень жарко на улице, – внезапно посмотрев на цветы, сказала девушка.
– Пожалуй, вы правы, Элен. Я так и сделаю… Благодарю вас за цветы и хорошие слова, – говорил он, прощаясь.
– Мариэль, вы ещё зайдете к нам? – пытаясь скрыть грусть, спросила Элен.
– Конечно, я буду здесь вечером, часов в семь. Мои родители придут навестить вашу семью, а я останусь здесь, с вами.
Мариэль снова попрощался и стал уходить.
– Элен, дурочка, что ты там торчишь всё время! Иди на кухню и приготовь что-нибудь к чаю. – Внезапно послышался голос Андреа. – Ты слышишь меня, глупая?
– Иду, мама.
«Гм… мама! Нет! Мачеха! – размышлял Мариэль, приближаясь к дому. – У-у-у! как я вас ненавижу и презираю, госпожа Фурия!!! Ах, моя милая Элен, если бы я был совершеннолетним, я бы увёз тебе далеко-далеко, где бы эта бездушная женщина не кричала на тебя и не била…»