В этот момент радостно запиликал звонок, и Даша открыла массивную дверь. На пороге появилась стройная, все еще красивая женщина, лет за сорок Она с некоторым изумлением поглядела на меня.
– Смыслов Максим… Павлович, – представился я, ощущая определенную неловкость от замешательства, которое я произвел на хозяйку дома.
– Елена Михайловна. Чем обязаны Вашему визиту, молодой человек? – задала она вопрос, скорее, дочери, и в ее голосе звучали нотки укоризны.
– Ребята играли в футбол и разбили стекло, а Максим вставил его, – на одном дыхании выпалила Даша, явно не желая расстраивать маму.
– Ну что же, Пеле. Давайте пить чай, – лицо ее смягчилось.
После второго бокала чая, чувствуя, что пора бы и честь знать, я решился на прямой вопрос:
– Извините, Елена Михайловна, я видел у вас в спальне фотографию. А что за символы на ней нанесены?
Женщина явно напряглась, и в ее голосе снова появились стальные нотки:
– По-моему, молодой человек, Вам пора.
До порта я добрался пешком. Шел, не замечая ничего вокруг. Вопросов после так тяжело давшейся поездки стало еще больше.
– Это все на самом деле происходило с тобой или ты так пытаешься развлечь меня? – озадаченно спросила Арина.
В саду повисла тишина, нарушаемая лишь трелью неугомонных сверчков. Как будто ни Максима, ни Арины не было в саду вовсе.
– Да, – после затянувшейся паузы подтвердил Максим. – С тех пор прошло шесть лет.
– И что?
– А то, что теперь я знаю, кто был на фотографии и что это были за символы.
– Интересно. И кто?
– Это был я.
– Максимка, дорогой, – с явным сочувствием пронудела Ариша, – все люди как люди, ты у меня один такой…
– Какой?
– Да не от мира сего. Сейчас все в ночной клуб поедут, а мне что с тобой делать? Танцевать ты не любишь, пить с нами ты не хочешь. Несешь, извини, какой-то бред.
– Знаешь такой анекдот, дорогая? Хулио Иглесиас и Валентина Толкунова решили спеть дуэтом и назвали его «Хулио Толку». Вот и у нас с тобой такой же дуэт «Хулио Толку».
Максим решительно отстранил Арину от себя и вышел в калитку.
«Зря я ей обо всем рассказал», – сокрушенно подумал Максим.
– Максим! – раскаявшись в резкости своих слов, крикнула вслед Арина, но было поздно. Максим скрылся в темноте ночи.
***
В роскошной четырехкомнатной квартире с видом на Москву-реку для постороннего наблюдателя открывался совершенно не соответствующий роскошным апартаментам вид: на столешнице яркой итальянской кухни стояли в ряд вскрытые консервы, соления, грибы, грязные тарелки и пустые упаковки из-под пиццы. Дым от сигарет стоял такой, что люстра из богемского хрусталя еле проглядывалась. За столом сидел Максим и его старый друг Дмитрий, которого он всегда по-дружески звал Митя. Оба в семейных трусах и изрядно пьяны. Друзья продолжали встречу без галстуков вторые сутки.