— Вы слишком хорошо обо мне думаете Михаил. Нет, конечно, но
пошит он точно по историческим моделям. Очень хорошо! А теперь
сапожки и все эти ремешки… Нет, ты смотри, вы таки похожи на дикого
бура! А теперь прошу вот на этот стульчик. И винтовочку
прихватите...
Фотограф усадил парня на изящный стул в викторианском стиле,
поправил на нем широкополую шляпу и отбежал к фотоаппарату. Недолго
повозился и взял в руки вспышку.
Что-то щелкнуло, кусочек магния неправдоподобно ярко вспыхнул,
раздался сильный грохот, студию заволокло белым дымом — в котором
почему-то проскочило несколько электрических разрядов.
Когда дым рассеялся, стул посередине студии оказался пуст.
Фотограф подбежал к нему и, как будто желая обнаружить невидимку,
несколько раз провел рукой над сиденьем. Затем обернулся к
фотоаппарату и укоризненно поинтересовался:
— И шо? Ты таки опять взялся за свое? Ты хоть знаешь, чего мне
стоило взять напрокат эти древние железки, а я ведь за прошлое
железо еще не расплатился? Дождешься — выброшу на помойку.
Джессика!!! Джессика, ты меня слышишь?
— Да, босс?.. — в студию вбежала негритянка.
— Если что, то к нам сегодня никто не заходил. Ты меня
поняла?
— Конечно, босс…
Где-то на границе Капской колонии и Оранжевой
Республики
17 февраля 1900 года
Кусочек магния на подставке ослепительно полыхнул, раздался
оглушительный треск. Я невольно зажмурил глаза, а когда их открыл,
то вместо Натана Львовича увидел здоровенный валун. Недоуменно
скосил глаза вниз и разглядел, что валун торчит из пожухлой рыжей
травы, а сам я сижу на камешке поменьше. Обернулся по сторонам, но
ничего кроме такой же травы и чахлого кустарника не увидел. В
безоблачном небе кругами летали большие птицы, удивительно
напоминающие стервятников, а солнце жарило так, что я мгновенно
взмок в своем архаическом френче.
— Да что за нахрен! — в голос выругался и попытался залезть на
валун, чтобы получше рассмотреть окрестности и увидеть съемочную
группу программы «Розыгрыш». — Поубиваю уродов! Если это Никита
заказал — выпру нахрен с фирмы…
Залез — и понял, что нахожусь у подножья большого каменистого
холма с горсткой чахлых пальм на верхушке. Вокруг расстилалась
холмистая равнина, покрытая выгоревшей на солнце зеленью, а на
горизонте хорошо просматривались довольно высокие горы. Операторов
и прочего телевизионного люда категорически не было видно. Вообще