Однако трубку снова взяла Дарья.
– Извини, что поздно…
– Уже третий час ночи, Джим, что-то случилось?
– Просто решил воспользоваться паузой и позвонить.
– Нашел время! – Дарья услышала голоса. – Ты что, не дома?
– Нет. Я в «Мистерии». Играю. Это помогает немного отвлечься.
– Думаю, будет лучше, если Ксения не узнает об этом.
– Она все еще сердится?
– Почти нет, но если узнает о твоих ночных похождениях, то разразится буря.
– Не узнает, если ты не расскажешь.
Они попрощались. Джим отыграл еще несколько композиций, вернулся домой. Казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы раздеться, но… Джим замер, увидев, воткнутый в дверь ванной комнаты нож, пригвоздивший отрубленную женскую руку. Сон отступил – попятился, развернулся и побежал прочь со всех ног. Джим заворожено смотрел на женскую кисть, не в силах оторвать взгляд. Судя по ранам, ее отрубили этим же ножом. По раздробленным костям тянулись длинные сухожилия, свисающие чуть дальше окровавленного обрубка. На скрюченных пальцах блестело обручальное кольцо.
Если бы не телефонный звонок, то Джим, возможно, мог простоять, глядя на эту руку, всю ночь.
– Алло? – спросил Джим, с трудом понимая, как добрался до телефона.
– Ты уже видел руку? – спросил Аслан Дадоев. – Ту, что в ванной. Это моя работа. Правда, красиво? – Джим отчетливо услышал смех. – Я отрезал ее у одной молодой девушки, и не беспокойся, она все еще жива… Наверное.
– Я не понимаю…
– Ты веришь в судьбу, Джим?
– Что?
– Я спрашиваю, ты веришь в судьбу?
– Нет.
– Я тоже не верю, поэтому называю сложившуюся ситуацию не провидением, а собачьим дерьмом. Но так уж вышло, что в это дерьмо мы с тобой наступили вместе.
– При чем здесь я?
– Мне нужно с тобой поговорить.
– И ради этого ты отрубил человеку руку?
– Ради этого я мог бы отрубить человеку голову.
– Что же такого важного ты хочешь мне сказать?
– Береги себя, Джим.
– И все?
– Береги себя.
Джим тупо уставился в пустоту, слушая телефонные гудки. Когда оцепенение прошло, он отыскал визитку Михаила Лобачевского и, несмотря на позднюю ночь, позвонил ему.
* * *
Ксения почувствовала острую боль внизу живота утром. Она все еще лежала в кровати, пытаясь представить, каким будет ее ребенок. Ее дочь. Валерия. Так хотел назвать ее Джим. Воспоминания о нем затмили свет, рожденный мыслями о ребенке. Подтянув к груди одеяло, Ксения попыталась сдержать слезы. Что случилось с ее возлюбленным? Почему самый дорогой и близкий человек стал вдруг так далек?