– Англичанин! – воскликнул неприметный юноша – неинтересный даже людям Хортенко. Парень регулярно заглядывал сюда спорить о политической теории и, уходя, оставлял повсюду пачки листовок.
– Точно! – отозвался его приятель.
Молодая женщина, еще наполовину студентка, но уже куда больше проститутка, повернулась на табурете и послала незнакомцу воздушный поцелуй.
Иностранец мог быть очарователен, когда хотел, – это было первое, что записала Пепсиколова в своем отчете.
– Водки! – крикнул Даргер, хватая стул и швыряя кепку на стол. – Если это пойло можно так назвать.
Бутылка, стакан и тарелка хлеба были доставлены. Даргер хлопнул стопку и отщипнул мякиш. Затем откинулся на стуле, чтобы наполнить стаканы на соседнем столе.
– Итак, что за подрывную чушь мы обсуждаем?
Дилетанты рассмеялись и подняли свои стаканы в приветствии.
Даргер производил впечатление щедрого человека, но в действительности тратил совсем немного денег. К примеру, заказал лишь полбутылки водки в течение долгого вечера. Вот и вторая особенность, которую Пепсиколова отметила в своем отчете.
Она пытливо изучала Даргера прищуренными глазами. Он отличался от всех, с кем ей доводилось иметь дело. В принципе, он был неплохо сложен, но лицо… ну, стоило ей хоть на мгновение отвернуться или самому Даргеру – сменить позу, как он буквально терялся в потемках. Не то чтобы он был неказист, отнюдь… Если выражаться точнее, то внешность Даргера была настолько типичной, что его облик отказывался задерживаться в памяти. Когда Даргер говорил, то черты его лица оживлялись. Но едва его губы переставали двигаться, как он тут же сливался с обоями.
Непримечательный. Вот верное определение.
Пепсиколова подошла к столу иностранца.
– Вы кое-что ищете.
– Как и все мы, – Даргер улыбнулся ей и подмигнул, явно приглашая присоединиться к нему в частном заговоре. – В юности я некоторое время работал предсказателем. «Вы стремитесь к совершенству», – говорил я. «В вас есть неизведанные глубины… Вы пережили великую утрату и познали страшную боль… Окружающие не в состоянии оценить вашу чувствительную натуру». Я твердил всем одно и то же и кормил каждого одинаковыми сказками. На самом деле моя болтовня была столь убедительна, что пошел слух, будто я вожусь с демонами… В итоге я сбежал от толпы линчевателей под покровом ночи.