– Хм, в рубашке, значит, родился. Долго жить будешь.
– Да, повезло. Вот только странным мне кое-что показалось.
– Что конкретно?
– Пластины трансформаторные обожженные, осколки стеклянные. Откуда все это в обогревателе, фиг знает.
– Хм, а ты обогреватель рассматривал? До того как.
– Э-э, нет, не рассматривал.
– Пол в комнате заранее изучил?
– Да нет. Зачем?
– Во-от. Сам признался. Так что никакой мистики. Хотя… в отчете ты о странностях упомянул?
– Нет. Посчитал лишним.
– М-да. Понятно. Ну что ж, надеюсь, Свиридяк этим не заинтересуется.
– Да не дай бог, Константин Николаевич.
– Это точно. Он жук еще тот. Въедливый, зараза, до любого столба докопается. А, впрочем, бог не выдаст, свинья не съест. Так, Михаил?
– Точно так, товарищ майор.
– Ладно, Миша. Я все уяснил. Так что… иди, работай.
– Есть, товарищ майор.
Воскресенье. 29 августа 1982 г.
«…ать! Да что же это такое!?..»
Сознание вернулось, радужное сияние исчезло. Расфокусированному взгляду предстала хорошо прошпаклеванная, окрашенная в салатовый цвет стена.
По стене ползла муха. Жирная. Наглая. Не собирающаяся никуда улетать. «Да уж, муху не обманешь. Гы-гы».
За дурацкой мыслью последовало не менее дурацкое действие.
Потянулся вправо, к столу. Нащупал на столешнице какой-то мелкий предмет. Кусочек чертежного ластика. Тщательно прицелился. Метнул.
«Опа! Какой я ловкий!»
Сбитое влет насекомое свалилось вниз, за пределы метрового круга, ограничивающего область уверенного восприятия.
Попробовал принять более удобное положение. Под задницей что-то скрипнуло – будто сижу на кровати с сетчатым, наполовину продавленным лежбищем. Пошарил руками. «Хм, и впрямь сетка. А еще простыня и матрас. Стеганый… Что за хрень? Стул-то куда подевался?»
Через пять-семь секунд поле зрения расширилось до привычных размеров и… По голове словно кувалдой шарахнуло. Мозги буквально вскипели от мощного удара волны, почти цунами из сотен тысяч миллионов и миллиардов бит информации, складывающихся в неправдоподобно яркие картинки собственного, давно забытого прошлого. Погребенного под слоем лет и вновь вызванного к жизни удвоением смещенной по времени матрицы. Сложением сознаний немолодого, много чего повидавшего мужика и наивного семнадцатилетнего парня. Недавнего школьника. Того, кем некогда был этот самый мужик. В одна тысяча девятьсот восемьдесят втором. Воскресным днем двадцать девятого августа. В два часа пополудни.